– Какое несчастье, – послышалось нам вслед.

Просто чудо, что никому в голову не пришло вызвать машину скорой помощи.

Школьная тишина пахла пылью. Линялый паркет в коридоре сменился новым линолеумом расцветки под паркет. Перед входом в мужской туалет торчал обрубок трубы. Недавно на нем красовался умывальник. Сперли, что ли?

– Я опять что-то вытворил? – Арсений вышел из туалета с мокрым лицом и воспаленными глазами.

– Как всегда. Но в прошлый раз было веселее, – успокоила я его.

– Да уж. Так весело – обхохочешься.

В прошлый раз, то есть только вчера, Арсений спел нам пару куплетов про «Единую Россию». После которых физик чуть не забил себя насмерть классным журналом. И я даже знаю, отчего, – он пару раз проговорился, что скоро мы будем жить как при коммунистах, только хуже. Поскольку власть будет в цепких единоросских руках. И тогда нам всем мало не покажется. По всей вероятности, физик загодя опасался всякого антиединоросского мышления. И частушки Арсения показались ему опасными.

До конца урока оставалось несколько тихих минут. Скоро тишина рухнет от хорового вопля.

– Я не болен.

– Я знаю, – подтвердила я.

– Я не псих!

– Да знаю я! Что ты мне объясняешь? И так все понятно. Это пройдет.

– Бабка тоже так говорит. Но она много чего говорит, например, что возраст у меня не тот. Лет до пяти все ее мудрости я бы нормально принимал. Или после двадцати.

– А сейчас у тебя энергетика не та, – умным голосом продолжила я.

– Типа того. В общем, фигово мне. Она словно опыты надо мной проводит. И толком ничего не объясняет. Говорит, постепенно сам поймешь. А я ничего не понимаю. Только крышу сносит. Напрочь.

Историчка подошла к нам после урока и была испуганно-ласкова.

– Это у тебя после нервного срыва, – туманно разъяснила она Арсению. – Защитная реакция психики.

– У меня тоже нервный срыв, – внезапно возник Борька. – У меня мать снова беременная.

– Какой ужас! – нечаянно испугалась историчка.

– А то. Нищие плодятся как кролики. А я нищим быть не хочу и не буду. Хватит. У ребят машины, девчонки красивые, в сауну ходят.

Арсения заклинило окончательно. В чем крутизна помыва в бане, ему было невдомек.

– Машина – это хорошо. Только ведь нам права пока не положены.

– Вот подожди немного, сам увидишь, скоро и на моей улице пень гореть будет. Куплю крутую тачку, покатаемся.

Вероятно, дальше этого «покатаемся» воображение Борьки не работало, но обещание звучало весьма оптимистично и радужно.

– Тебя домой проводить? – Мое предложение было гордо отвергнуто.

Возвращаясь домой, Арсений старательно был «в себе», чтобы не влипнуть в неприятности. Он удерживал сознание в равновесии, разговаривая сам с собой.

– Это я. Меня зовут Арсений. Я иду по асфальту. Левой-правой. Сейчас мне нужно перейти дорогу на зеленый свет светофора.

У остановки он столкнулся с местным дурачком. К которому все привыкли и даже почти не обижали. Дурачок свихнулся давно. По причине необладания мобильным телефоном. Он его захотел давно – когда их почти ни у кого не было. Сошел с ума. Соорудил муляж вожделенного чуда из коробки из-под цветных карандашей. На которую приклеил бумажку с нарисованными экраном и кнопками. А торчащий черный карандаш должен был изображать антенну. Попадая в поле зрения публики, псих с таинственным видом доставал сооружение и внятно бубнил начальственным голосом: «Да», «Нет», «Забей им стрелку».

Прохожие сочувственно крутили пальцем у виска и даже пытались дать придурку поесть. Тот гордо сообщал в коробку:

– За базаром следи, отморозок! Ко мне тут братва подвалила. Потом перезвоню. – Хватал еду и жадно запихивал себе в рот обеими руками.

Арсений вдруг словно прозрел. Достал свой мобильник, вынул симку и протянул дурачку.

Я в этот момент за углом дома пряталась и все видела. Псих уставился на подарок боязливо.

– Бери. Дарю, – выпалил Арсений.

– Бееее, – внятно проблеял псих.

– Пойдем. Я тебя подключу, – осторожно предложил Арсений и махнул рукой в сторону, показывая, куда они сейчас направятся.

Не раздумывая, псих без предупреждения укусил Арсения за руку. Они взвыли оба. Пришлось вмешиваться. Подбежав, я завизжала во весь голос. Псих от удивления раскрыл пасть. Освобожденный Арсений утирал слезы, катившиеся градом.

– Вот идиот! Больно же!

– Новости, – тихо сообщил псих. – Россия напала на Норвегию. Атаковала Финляндию. Бей америкосов! Россия – вперед!

Мы сделали ноги, пока он не одумался и не пошел войной на нас. В аптеке купили йод, и я намазала укушенную руку.

– Больно?

– А ты как думаешь? – прошипел Арсений. – Вот и делай после этого добро людям.

– Дурак ты. Ему не мобилка нужна. Ему ум нужен.

– Не дам. Мне он самому пригодится.

Так я снова напросилась в гости. Якобы отмыть руки после йода. Ни фига он не отмывался. Хороший йод у нас делают.

– А бабка до сих пор мобильником не пользуется, – вспомнил Арсений, подавая мне полотенце. – Хотя я ей его купил. И подключил. И раз сто объяснил, как он работает.

– А что она с ним делает?

– Фиг ее поймет. Мне кажется, она до сих пор в нем ни бе ни ме. Но с собой таскает постоянно. Знать бы зачем.

– Так спроси.

– Говорит: «Это наше все». И что потом я ей спасибо скажу. И еще она теперь постоянно на смерть свою намекает.

Я расстроилась. Только все закрутилось почти как надо, а она – помирать! Моя мечта перенять чего-нибудь у обученного Арсения накрывалась медным тазом. На данном этапе он мог только выходить из себя, а это я и без него умею.

– А когда она помрет?

Арсений напряг память, проверил – его ли она. И начал вспоминать. Последний разговор на тему умирания был странным. Бабка ходила по дому и мычала. Вероятно, так ей было проще мыслить. Но Арсению это коровье пение изрядно поднадоело. Он даже музыку погромче включил.

– Громкость убавь! Тут человек помирать собрался. А ты шарманку свою гоняешь, – потребовала бабка. – Не мешай думать – у меня самое главное дело не закончено. Эх, так я и не додумалась, как оно устроено…

Она придирчиво рассматривала внука, явно не доверяя его умственным способностям.

– А когда «туда»? – ужасаясь своему вопросу, пробормотал Арсений.

– Щас посчитаю.

Бабка заглянула в календарь и поморщилась.

– На утку – раз, на того проклятого мальчишку – два…

– Какая утка? – окончательно растерялся Арсений.