— Сыночек. Мое маленькое солнышко, — сползая с кровати, упала я на колени перед сынишкой и нежно, стараясь не раздавить его в своих объятиях, обняла его за колени.

— Мама, а где дядя Илья? — вопрос моего мальчика прозвучал так неожиданно, что чуть не поперхнулась слезами, катившимися безостановочно из глаз.

Нервно размазывая по щекам слезы, коротко глянула на доктора, а потом на Марика.

— Так он же домой поехал, зайка. Здесь спать-то негде, — пожала плечами, — но мы ему чуть позже, обязательно позвоним. Как только тебе станет лучше, — ушла я от прямого ответа.

— А мне уже лучше, мама. Только вот этот бинт мешает головой вертеть, — дернул за повязки под подбородком Марик и покосился на врача.

— Мы его снимем, как только шрамы заживут, — пообещал врач.

— Уговорили, — смешно насупив бровки, кивнул Марик, — мама, а у тебя есть телефон дяди Ильи? Позвони ему, а то без него скучно, — не преминул напомнить о своем желании сынишка, а удивленно выгнула бровь, откуда в нем такая потребность в Илье возникла? Словно почувствовал связь какую-то.

— Ну что ж, пожалуй, вам все же стоит позвонить Илье, раз его так хочет видит Маркуша, — влез куда его не просили доктор и я с недовольством мазнула по нему взглядом.

— Спасибо, доктор. Но мы уже как-нибудь тут сами, — холодно ответила ему, — лучше расскажите, как чувствует себя мой ребенок.

— А что тут говорить. Вы и сами все видите, — доктор помог мне подняться, — пока вы будете находиться под наблюдение. Назначение на процедуры, я оставил медсестре. Волноваться причин нет. От вас требуется только уход за ребенком не более. Все остальное сделает медсестра.

Коротко кивнув, я снова перевела все свое внимание на сына, который нетерпеливо ерзал в кресле. Подхватив его на руки, аккуратно пересадила на кровать, подложила подушку под спинку и вручила вместо игрушки яблоко.

— Ну, вы тогда располагайтесь. Чуть позже зайдет медсестра, разъяснит на какие процедуры когда нужно будет ходит.

— А сколько дней нам предстоит здесь пробыть? — спросила у врача, присаживаясь рядом с Мариком на кровать.

— Пару дней я за вами точно понаблюдаю. А потом решим, — сказал мне напоследок доктор и скрылся за дверью.

— Тогда придется дяде Илье привезти мне игрушки. Да, мам? — Марик протянул мне яблоко. — Я не хочу есть.

Тяжко вздохнув, кивнула в ответ.

— Видимо придется сынок, — забрала яблоко, и откусив кусочек, медленно пережевала, не чувствуя вкуса.

— Мам, мам, а дай телефон, я поиграю, — завозился Марик.

Две минуты спустя.

— Мам, мам, а поиграй со мной…

— Мам, мне что-то кушать хочется…

— Мам, а ты дяде Илье позвонила? …

Я смотрела на сынишку и осознавала одно… Легко мне эти два дня не будет, и если я хочу выжить, нужно принимать меры по обеспечению моего неугомонного сынишки, всеми доступными средствами развлечения.

Отыскав знакомый номер, нажала вызов. Прошло всего пару гудков, и тут же в динамике раздался приглушенный мужской голос.

— Привет, лапуль. Неожиданно. У тебя что-то случилось? — в голосе Ромы слышалось волнение и одновременно интерес.

— Мне нужно поговорить с тобой Ром, — без прелюдий на всякую вежливость оповестила его.

— Хм, как грубо и невоспитанно с твоей стороны, Лика. Даже не поздоровалась, — фыркнул парень, а я терпеливо ждала, — ладно. Ты дома? Я смогу подъехать только после работы. Тут твой цербер, как с цепи сорвался. Ты что не дала ему?

— Прекрати, Ром. И нет, я не дома. Я в больнице …

— В больнице? Что с тобой случилось? — тут же спохватился парень. — Тебя цербер покусал? — попытался сыронизировать парень.

— Если ты не заткнешься…

— Извини, Лика. Не смог удержаться.

— … мам, ты с кем разговариваешь? С дядей Ильей? — встрял Марик, а я ему пригрозила пальцем, показала, чтоб помолчал.

— С Марком что-то случилось? — голос парня сорвался.

— Ром, все уже хорошо. Мне просто нужна помощь. Ты сможешь мне помочь?

— Лика, о чем речь? Конечно…

— Илья, зачем так мучать себя? — слова отца застали меня как раз на пороге.

— Ты о чем? — затягиваясь сигаретой, я бросил на него взгляд через плечо.

— А то ты сам не знаешь, — отец, обойдя меня, спустился на несколько ступенек вниз, сел рядом, — мы же с мамой все видим. Ты же у Лики так и не разу не был в больнице, после операции.

Это не вопрос, утверждение. Вот уже несколько ночей я ночую в родительском доме. Один, у себя в квартире не могу. Боюсь сорваться и начать бухать.

— Она мне так и не позвонила, бать. Я даю ей возможность побыть одной. Она меня просила, — ответил отцу, и тут же сделал затяжку.

Чертов никотин совсем не помогал. Меня то и дело клинило, и с великим трудом сдерживался, чтобы не послать всю свою галантность к чертовой матери, и не нагрянуть в больницу к сыну и своей любимой женщине без предупреждения. Но я твою мать не мог… дал себе обещание, что не буду давить на Лику. Она должна сжиться с той мыслью, что отец Марика я. Я, а не Егор.

— Знаешь сын, женщины они же существа непостоянные. И не всегда женщина говорит то, что думает. Чаще всего, жена говорит эмоциями, а понимание того, что сказала, приходит позже и это иногда играет против нее. И ты, как мудрый мужчина, должен чувствовать свою женщину не этим, — отец стукнул меня по лбу, — а вот этим, — положил ладонь на сердце, сдавил.

— Это все философия пап, — я откинул его руку, — Даня хочет побыть одна, так я надоедать не буду. У меня и без того много дел, а что до нее… Думаю несколько дней вдали друг от друга пойдут нам только на пользу…

— Вам возможно да, но, а как же Марк? — не унимался отец.

— А что с парнем не так? Он рядышком с мамой, и это самое главное. А о том, что я ему отец должна сказать Даня. Не я.

Я резко вскочил на ноги, и отбросив в сторону не потушенный окурок зашел в дом.

— Подумай над тем, что я тебе говорю сын. Иначе упустишь то, что уже однажды потерял, — донесся голос отца мне в спину.

Зашел по дороге в спальню, на кухню. Достал бутылочку пива из холодильника и хлопнув дверкой, направился в комнату. Матери дома не было, она теперь проводила в больнице вместе с Егором практически все свое свободное время, вот отцу и скучно стало, решил докопаться до меня.

И знает же старый проходимец, на что надавить. Ведь понимает прекрасно, насколько мне тяжело дается держаться от Дани подальше. И пусть он в чем-то прав, но и я уже не тот импульсивный придурок, который не разобравшись в произошедшем, обвинил ту, которая тайком родила для него сына.