ни капли искренности. Ты ничего не делаешь просто так, все продумываешь. Никогда не встречала столь расчетливого человека.

Джорджи развернулась на каблуках и припустилась к деревьям. Подстегиваемый яростью, он споро ее догнал, схватил за руку железной хваткой и развернул к себе лицом.

— Это я неискренний? — усмехнулся он. — А ты тогда кто? Ты лгунья и воровка — или потенциальная воровка. Обманным путем ты попала в мой дом, воспользовалась своим положением, чтобы проникнуть в дом моего друга. Ты пыталась его обворовать.

— Ты меня не знаешь! — заорала она, разрумянившись, гневно сверкая глазами. — Ты не знаешь, кто я и зачем я это сделала!

— Так расскажи! Я весь внимание! Стоишь тут и бранишь меня за то, что я тебя не понимаю, а сама не сказала ни слова.

— А с какой стати я должна что-то говорить?

— Вот именно: с какой стати? Ты очаровала меня, вынудила пообещать, что я тебя не сдам, и я, как полный идиот, пообещал. Ты, наверное, посмеивалась…

Из ближайшего подлеска долетел треск, как будто кто-то упал. Натан замолчал и отпустил Джорджи. Они обернулись на звук.

— Кто здесь? — оглядываясь по сторонам, крикнул Натан, голос в тишине зимнего дня прозвучал очень громко.

На миг все стихло, а затем опять послышался треск — на этот раз кто-то убегал.

Заговорить Джорджи не успела: Натан побежал к деревьям, преследуя удалявшегося наблюдателя.

— Натан! — зыкнула она.

Джорджи ничего не видела, только слышала звуки бега сквозь скрип деревьев. А опосля донесся резкий ужасающий выстрел ружья.

— О боже! — ахнула она и в тот же миг услышала, как вскрикнул Натан.

Долгую душераздирающую минуту она считала, что его застрелили, однако вскорости он вылетел из рощи, шляпа исчезла, полы пальто развевались.

— Натан! Слава богу!

— Он удрал. Наверное, он браконьер, потому как у него с собой ружье, но бежал он так, что только пятки сверкали.

— Он в тебя стрелял? Все хорошо?

— Да. Господи! — На миг он остолбенел, потом шагнул вперед, хмуро глядя ей в лицо. — Все хорошо, Джорджи. Он убежал.

Он положил руки ей на плечи, пригвоздил обеспокоенным взором. Возможно, как Натан и сказал, это браконьер. Но кем бы он ни был, у него ружье. Натана могли застрелить. Сия кошмарная мысль засела в голове и не покидала, ведь перед этим она орала на него, как базарная баба.

— Идем домой, — изрек Натан, погладив ее по плечам. — Похоже, тебе не помешает бренди.

Глава 19

В библиотеке Натан усадил Джорджи в кресло. Она подсунула холодные руки под бедра, дабы унять дрожь, а заодно согреть. Натан попросил пришедшего лакея принести два бокала с бренди. Слуга походя метнул в сторону Джорджи любопытный взгляд, но она осталась равнодушна — уж очень ее трясло.

Натан забрал поднос у вернувшегося лакея и отпустил его, засим подал бокал Джорджи. Дрожавшими руками она обхватила бокал и сделала глоток. Горячий огненный напиток шокировал.

Угрюмый Натан наблюдал за ней.

— Сиди и спокойно пей, — сказал он, — а я осмотрю ящики.

Библиотеку заставили ящиками, выгруженными вчера из кареты. Джорджи следила глазами, как он разглядывал содержимое.

В первых двух ящиках лежали книги. Натан вынимал том за томом, проверял и находил место на книжных полках. Он расставлял книги неторопливо и аккуратно. Приятно видеть, как занятие его поглотило, прядь темных волос упала на лоб.

— Лучше? — немного спустя справился он.

— Да, спасибо, — не удержалась она от улыбки.

— Поможешь достать оррери?

— Да, конечно.

Джорджи встала, поставив на каминную полку почти нетронутый бокал с бренди. Ей не терпелось наконец-то увидеть загадочную вещь.

Ящик уже был открыт. Предмет обернули грубошерстной тканью и обложили соломой. Натан присел и убрал солому, Джорджи присела рядом с ним. Обернутый тканью предмет чуть больше метра в диаметре и, вероятно, около метра в высоту.

— Возьмись за этот край, — попросил он.

Она обошла вокруг и подсунула руки под предмет с деревянной подставкой и маленькими изогнутыми ножками. Она крепко за него ухватилась и по команде подняла. Без ящика предмет уже не мнился тяжелым и неудобным. Они водрузили его на стол. Натан перерезал нить, что не давала ткани упасть, вместе они вытащили исподнизу материю.

При взгляде на Натана у Джорджи перехватило дыхание. Он радостно улыбался, в темных глазах блестел интерес. Он стал противоположностью графа Харланда, коего знал мир, человека, который обозревал окружение со скучающим и высокомерным видом.

Ныне брони нет.

Когда он убрал ткань, Джорджи, охнув, невольно отвлеклась. С довольной ухмылкой на лице Натан, удовлетворенный реакцией, пересекся с ней взглядом.

— Что думаешь?

— Необычно. Красиво.

Это аппарат? Скульптура? Предмет мебели? Так или иначе, громадный предмет встроен в двенадцатигранный корпус из розового дерева. Каждую грань украшало геометрическое маркетри, к одной из граней прикреплена роскошная ручка из эбена и латуни. На изысканной деревянной подставке стоял оррери — массивная, мерцающая латунная пластина, состоявшая из концентрических кругов, в кои вставлены модели различных планет из латуни, серебра и меди, все разного размера и формы. Над шестернями, как небесный свод, перекинуты латунные дугообразные скрепы. Натан провел пальцем по краю, скользя довольным взглядом по новому приобретению.

— Что он делает? — осведомилась Джорджи, ибо у очаровательной вещицы должно быть назначение.

— Он показывает, как движутся планеты Солнечной системы. Смотри.

Он принялся крутить ручку, и, что удивительно, оррери начал двигаться. Как гигантские часы, колеса, вставленные в латунную пластину, крутились как по часовой, так и против часовой стрелки. Планеты на латунных шестах тоже вращались.

— Солнечная система гелиоцентрическая, — указал Натан на самую большую, сверкавшую золотом сферу.

Джорджи наклонилась, дабы взглянуть поближе, положила руки на деревянный край рядом с его руками. Натан тоже нагнулся так, что оказался в нескольких сантиметрах от нее. Она почувствовала его тепло и опустила голову, отчего челка упала на лицо.

— Что это значит?

— Это значит, что Солнце — центр системы. Эта сфера изображает Солнце. Вокруг него, как вокруг короля, вращаются планеты.

— А-а, прямо как у тебя дома.

— О чем ты?

Она уловила обиду в голосе и удивленно глянула на Натана.

— Ты и сам знаешь. Здесь все вращается вокруг тебя, твоих желаний, твоих волеизъявлений. — Она пожала плечами. — Это твоя прерогатива. Главный здесь ты, о чем ты любишь мне напоминать.

Он нахмурился.

— Расскажешь про остальные? — спросила она, указав на другую сферу.

Он крутил ручку, дабы планеты двигались, и называл каждую: Марс, Юпитер, Венера, Земля. Дом.

— Кто же тогда ты, если я Солнце?

— Вот эта маленькая, — ткнув пальцем, предложила она.

— Меркурий? Нет, вряд ли.

— Тогда кто?

Она смотрела