на него с вопросом в глазах, кой улетучился, лишь только она поймала его теплый взгляд.

Они стояли совсем рядышком. Натан дотронулся до ее руки. Она сдержала порыв податься навстречу легкому прикосновению, вспоминая его объятия, его поцелуй.

— Та, которую не видно. Луна.

— Луна?

— Нет, не наша Луна. Скорее одна из лун Юпитера. Возможно, Ганимед или Каллисто.

Под его пронзительным взором Джорджи залилась краской. Она перевела глаза на оррери. Маленькие сферы двигались по разным овальным траекториям, вдобавок они вращались вокруг своих осей, совершали оборот за оборотом.

— Они как будто вальсируют, — пробормотала она. — Перемещаются по бальному залу маленькими кругами.

Рукой она изобразила то, о чем говорила, и он повернул голову.

— Да! — с довольным видом молвил он. — Так и есть!

Сердце екнуло. Ленивый неотразимый эксперт сгинул. От него, охваченного волнением, захватывало дух.

Джорджи пыталась скрыть, как сие на нее влияло. Не только близость, но и ощущение, что она его знает. Ибо она понимала, как он относится к оррери: искусный аппарат его радовал, эдакая красота восторгала.

— Откуда ты узнал о звездах? — холодно спросила она.

Во время короткой паузы он скользил по ней взором, будто ласкал, но от оррери она взгляда не отрывала.

— Они интересовали меня с детства. Мой преподаватель математики был астрономом. Он меня и научил. А когда мне было двенадцать, отец подарил мне первый телескоп. С тех пор я вникал и учился. В основном на звезды я смотрю здесь, в Кемберли. Можно вытащить телескоп на крышу, когда погода позволит. — Он выдержал паузу. — Мне бы хотелось тебе показать.

— Звезды я уже видела.

— Но не так, — ответил он, перехватив ее взгляд. — Здесь по ночам небо чище, чем в Лондоне. Ты удивишься тому, сколько звезд можно разглядеть. Особенно если сравнивать с городом. А с телескопом… ну…

Они стояли друг напротив друга. Джорджи не могла отвести глаз. Она желала его всем естеством.

— Ну? — повторила она.

Вместо ответа Натан впился в нее глазами, медленно приближался к губам, а когда осталось меньше сантиметра, остановился. Она чувствовала легкое дыхание. Губы так близко, что казалось, будто он уже ее коснулся. Она смотрела ему прямо в глаза. Вблизи видно, сколь мала разница между густым сине-черным оттенком зрачков и черно-карим оттенком радужки.

Натан дотронулся до ее щеки.

— Почему же я так долго не понимал, кто ты? — прошептал он, щекоча кончиками пальцев щеку, словно перышком.

Натан припал к ней устами, сомкнул веки, теплыми ладонями обхватил лицо.

Сей поцелуй отличался от предыдущего. Податливыми губами он словно пытался узнать ее, исследовать. Он осторожно привлек Джорджи к себе, запустил пальцы в волосы, осыпал поцелуями. Чудилось, что Натан повсюду, он словно ее поглощал. Аромат щекотал ноздри, Джорджи положила руки на широкие крепкие плечи, трепетала всем телом от желания.

Она прижалась к нему, отвечая на поцелуй.

Джорджи не мешала Натану блуждать руками, гладила его по плечам и могучей шее. Господи, как же хотелось его коснуться — не через одежду, а нагого тела. Она знала, как он выглядит под изысканными одеждами, хотела увидеть еще раз и притронуться. Хотела отдаться ему, стать с ним одним целым.

Он оторвался от ее губ, тяжело дышал и держал ее за плечи; пристально глядя на нее, он отступил. Она с трудом сосредоточилась на нем.

— Джорджи… — из его уст имя прозвучало восхитительно, — я хочу тебя.

Они воззрились друг на друга, у обоих от затрудненного дыхания грудь ходила ходуном.

«Джорджи… я хочу тебя».

Сердце колотилось тяжело. В свое время она целовалась с парнями, но не представляла, что такое страсть, пока не встретила этого мужчину. А ныне она уяснила, что с ним вполне способна удариться во все тяжкие. Любые опасения после утренних событий казались неуместными. Его могли застрелить, и ей не представился бы шанс разделить ложе с мужчиной, кой вызывал такие эмоции.

— Я ни к чему тебя не принуждаю. Тебе решать.

— Я согласна.

От ее слов он опешил, вроде бы удивился.

— Точно? Ты можешь пожалеть или…

Натан пытался ее отговорить, но вот глаза горели страстью.

— Точно. Я не дама. Не надо меня предупреждать. Я знаю, на что иду.

— Правда?

Глаза выдали его мысли; вдруг стало важно, чтобы у Натана в голове не осталось сомнений о том, что означала сия капитуляция.

— Назначать за себя цену я не стану. Я делаю что хочу. Если я что-то предлагаю, то взамен ничего не прошу.

— А что ты предлагаешь? — просипел он, буравя ее пламенным взглядом.

Она безумствовала, и ей было плевать.

— Себя. Я предлагаю себя.

Натан распахнул дверь и пропустил Джорджи в опочивальню. Он прошел мимо нее и задвинул шторы, дабы в комнату не проникал резкий дневной свет. Она стояла посреди комнаты с робким неуверенным видом, кой он счел невероятно соблазнительным. Его трясло от волнения. Натан до сих пор не верил, что они здесь, ведь всего несколько часов назад она на него сердилась.

Натан подошел к Джорджи, рассматривал мужское облачение, наслаждаясь моментом. Шторы он задернул неплотно. В сантиметровую щель пробился бледный луч зимнего солнца, кой играл в серебристо-золотистых волосах.

Он просунул руки под лацканы, стянул фрак с плеч и отбросил в сторону, далее последовали жилет и платок. Она стояла безучастно, а он между тем стаскивал с шеи платок, с упоением разглядывал клиновидный кусочек кремовой кожи в вырезе рубашки, многообещающие очертания чуть ниже.

— Давай снимем с тебя ботинки, — прошептал он и подтолкнул ее назад.

Джорджи уперлась бедрами в кровать и несмело села. Он опустился на колени и плавным движением стянул ботинок. После того как Натан отбросил простую подвязку и скатал белый чулок, он залюбовался бледной красивой ногой, смаковал вздохи удовольствия.

Нога, дрожавшая в легкой хватке, маленькая, тонкая, с розовыми пальчиками, изящной лодыжкой, на вид едва ли не хрупкая. Он провел ладонью от задней части икры до колена, а потом двинулся вниз, еле касался кончиками пальцев. Она вздрогнула, издала гортанное «х-м-м-м», похожее на урчание и вместе с тем на возражение. От сего звука в паху запульсировало.

— Какие красивые ножки, — проговорил он, глядя на нее из-под ресниц.

Джорджи слегка покраснела, светлые волосы упали на сверкающие глаза. Натан задержал взгляд на лице, а затем снял ботинок и чулок со второй ноги.

— Теперь бриджи.

— Не мог бы ты, — со встревоженным видом заговорила она, — сначала снять что-то с себя?

— Полагаю, это справедливо, — весело улыбнулся он. — Ладно. Помоги мне с ботинками.

Он сел, а