– Здесь теплая ночь, мой господин. Дует очень слабый ветерок.

– Никогда бы не подумал… – покачал головой Найл, и еще раз повторил: – Следуйте за мной. Надеюсь, до Семени осталось совсем немного.

– Мы прошли не более половины пути, мой господин…

Посланник Богини недовольно скрипнул зубами, и продолжил карабкаться наверх.

Откуда текут холодные ручьи, путникам узнать так и не удалось. Найл заметил расселину немного в стороне от струи, внутри которой они карабкались, и вместе с Нефтис перевалил хребет через нее.

Здесь оказалось ощутимо теплее, но Посланник Богини не поддался соблазну остановиться на отдых: «теплее», еще не значит «тепло», а уснуть и не проснуться ему не улыбалось. Поэтому он заставил Нефтис следом за собой пробраться по узкому скальному карнизу к замеченной неподалеку пещере, и только здесь, неподвластные течениям и ручьям, они легли на пол, обессилено отпихнув хорошо знакомые округлые камни, и закрыли глаза.

* * *

Появление Вайга почему-то совсем его не удивило. Брат махнул рукой в сторону города Дира, и истошно закричал:

– Смертоносцы! На них напали смертоносцы! Горожане погибли все, до самого последнего человека!

– Не бойся, – выхватил меч Посланник Богини. – Пауки совсем не страшные!

Они вместе, бок о бок побежали по пустыне, выскочили на берег озера и увидели бойцовых пауков, караулящих выходы пещерного поселения. Увидев Найла, они почему-то не опустились в ритуальном приветствии, а дружно ударили парализующей волей – и он застыл, с поднятым в правой руке мечом и открытом в грозном выкрике ртом.

– Ну что, ты опять не смог меня спасти? – подошла совсем еще юная принцесса Мерлью, толкнула его в грудь, опрокинув в воду, и принялась методично макать в солоноватые волны озера Дира, укоризненно приговаривая: – Ты почему меня не спас? Ты почему меня не спас? Ты почему…

На третий раз правитель не выдержал, и проснулся.

По его лицу действительно били мелкие волны. Только не он макался макушкой в воду, а верхняя часть головы оказалась над колышущейся поверхностью.

Найл, опершись руками о дно, сел, стянул с лица маску. Воздух казался приторно влажным и душноватым, но вполне пригодным для дыхания. Нефтис! Нефтис, садись! Ты смотри, что тут есть…

Изумрудный силуэт дрогнул, перешел в сидячее положение, послышался изумленный возглас:

– Воздух? Откуда?

– Сами надышали, – рассмеялся правитель. – Мы ведь через маску кислород из воды вытягиваем. А потом, при выдохе, часть газа из легких из-под респиратора вырывается. Вот и набралось, пока мы спали. Не меньше суток, наверное, отлеживались. Ну, давай хоть поедим, воду не прихлебывая.

Они подкрепили силы горстью орехов, после чего Найл откинулся к влажной стене и потянулся сознанием вперед, на ту сторону ущелья…

Три десятка алых точек. Большинство неподвижны, и заметно тусклее. Наверное, разумы спят. Перемещается всего несколько огоньков – Посланник Богини попытался осторожно коснуться одного из них и тут же ощутил жуткую жажду. Ему… Точнее ей… вчера не удалось удовлетворить… усладить… порадовать вождя… Да, порадовать вождя хорошим уловом, и тот запретил давать воду. Без воды приходится сосать спинки донных головастиков, а их сок отдает водорослями и землей. Уж лучше облизывать холодные камни – но сейчас камни еще не успели вспотеть, и от них нет никакого толка.

Беспалая вот-вот родит. Значит, будет новый ребенок, и по закону придется начинать поединок за право маски. Если это будет девочка, то вождь наверняка заставит драться ее. Он заставлял ее драться уже три раза, но пока она побеждала. Хорошо, что нет своих детей, иначе пришлось бы драться еще и за них. У вождя хорошее семя, и его дети всегда рождаются живыми. В Кривом Русле, у Лакканов, почти все малыши рождаются мертвыми. Им хорошо, им не нужно драться.

А еще до сна нужно успеть сплести ловушку – иначе она не получит не только нормальных уловов, но и донных головастиков. Тогда ей никто не даст воды, и придется отдать маску и ждать смерти. Или сбежать к живым камням, и попытаться добыть у них орехов. За орехи можно получить и воду, и прощение. Они очень сытны и полезны для рождения детей. И детям, говорят, полезны – но кто же даст малышне такую ценность?

Найл попытался отделить себя от чужого разума и попытался подтолкнуть мысль женщины в важном направлении: живые камни, живые камни…

Интерес всколыхнул воспоминание, и он увидел картинку… Всего лишь жуки. А он-то понадеялся, что это Семя.

Между тем мысли женщины вернулись к прежним бедам: ловушка под скалами прохудилась. Там холодно, а чинить ее придется долго. На верхней какая-то рыба порвала садок, ушла сама и выпустила всю добычу. Для ремонта не хватает волос. Вождь опять будет недоволен и оставит без воды. А без воды…

Может, просто пришло ее время? Может, пора отдать маску и уйти в жизнь. Может быть, зря мама дралась за маску для нее? У нее никогда не будет ребенка, которому достанется ее кровь и место, у нее никогда не будет мужа, который станет защищать ее сына. Все зря… Сознание женщины пронзила такая тоска, что Посланник Богини невольно поежился и, протянув руку, крепко сжал ладонь телохранительницы.

– Что случилось, мой господин? – забеспокоилась Нефтис.

– Чужаки, чу-жа-ки… – вслух произнес правитель, чтобы охранница поняла: он занят.

«Хоть бы чужаки пришли», – подумалось женщине в далекой пещере.

Иногда люди нападали на пещеры друг друга, отнимая маски. Это обрекало на гибель слабых – но зато, имея больше масок, племя становилось сильнее, и могло разграбить других соседей, забрать себе самые уловистые угодья, перекрыть ловушками целые ущелья.

Когда-то, когда она была маленькой, их племя тоже ходило воевать за маски. Кажется, они разорили три или четыре племени, но последний поход закончился разгромом, из которого вернулся только один мужчина. Нынешний вождь. Теперь возмужали ее ровесники, прежние мальчики. И, может быть, скоро они снова попытаются отправиться в набег.

Нет, ловушку закончить не успеть. Глаза слипаются, руки начинают путать узелки. Надо идти спать. Когда проснется, починит ловушку внизу, а верхнюю оставит на потом, на следующий раз.

Найл запомнил промелькнувшее в ее сознании расположение нижней ловушки, и вмешался в ее мысли активно, уже не созерцая, а порождая образы:

«Завтра придет чужак и незнакомая женщина.

Они хорошие, добрые, с ними, нельзя ссориться. Их не нужно бояться.»

Женщина в пещере вскинула пальцы к виску, не в силах понять, откуда взялась странная мысль. Посланник Богини усилил нажим, и его далекая собеседница невольно пробормотала вслух:

– Когда я проснусь, появятся чужаки. Они придут с добром, у них нельзя отнимать масок. Они ничего не хотят забрать.

Кто-то в стороне, услышав ее бормотание, переспросил, и она повторила свои слова со все более возрастающей уверенностью.