лет назад, если из степей туда действительно прорвалась чума. Как утверждают источники, в Америке от болезни умирали не только коренные жители, вступившие в контакт с поселенцами. Эпидемия их опережала. Добравшись до Миссисипи, они пришли в города, которые уже были спешно покинуты, — эти события напоминают сценарий, который археологи воссоздали для региона Черного моря ко времени степной иммиграции. То, что о Европе каменного века еще только предстоит узнать, уже известно об Америке Нового времени. Смертельное воздействие оспы и гриппа, двух вирусных заболеваний, описано историками четко. Загадкой же до недавних пор была причина так называемой эпидемии коколитцли, которая бушевала между 1545 и 1550 годами в области современной Мексики. От 60 до 90 % людей, живших в то время на территории современных Мексики и Гватемалы, заболели тогда этой болезнью. Благодаря секвенированию генома, теперь понятно, почему столь многие от нее погибли: это была бактериальная кишечная лихорадка, то есть одна из форм тифа.

Так называемый паратиф обусловлен бактериями Salmonella enterica paratyphi С, которые содержатся в первую очередь в пищеварительной системе, а оттуда могут захватить все тело. У инфицированных они вызывают высокую температуру, обезвоживание, запоры, а затем невероятно сильную диарею. Они передаются через телесный контакт, через загрязненные фекалиями продукты или питьевую воду. До сих пор тиф и паратиф представляют собой опасность, особенно в бедных странах с плохими гигиеническими условиями. Ежегодно заболевают более 10 миллионов человек, причем примерно каждый десятый заболевший умирает.

Жители Центральной Америки в середине XVI столетия определенно страдали от еще более драматичного течения этой болезни. И снова были брошены целые города, в том числе Тепосколула-Юкундаа на юге Мексики. Его жители бежали в соседнюю долину, оставив после себя огромное кладбище, где были захоронены жертвы эпидемии. С тех пор оно, по большому счету, оставалось почти нетронутым. В 2018 году мы исследовали останки 29 захороненных там людей, и у десяти нашли бактерии паратифа. Эпидемии в Центральной Америке, вероятно, относятся к числу самых убийственных в истории. В Европе тоже случались вспышки тифа, в том числе в начале XX века — в индустриальной, густонаселенной Западной Германии. Но эти волны своим масштабом даже близко не напоминали эпидемию коколитцли.

Заблуждения о сифилисе

Европейско-американская история раннего Нового времени была еще и историей болезней, причем люди с той стороны Атлантики страдали от возбудителей из Европы. Обратный путь предпринял сифилис, прибывший в 1493 году в Испанию с первой экспедицией Колумба. Вместе с моряками в Старый Свет явилась страшнейшая болезнь Нового времени, передающаяся половым путем. По крайней мере, так долгое время говорили о ней в Европе. Согласно концепции американских исследователей, все было наоборот: это европейцы завезли бактерии в Новый Свет. Новейшие генетические анализы возбудителей сифилиса из Америки и Европы указывают на гораздо более сложный порядок обмена между континентами, чем считалось прежде.

В год возвращения первооткрывателей Америки в портах Средиземного моря впервые заговорили о доселе неизвестной болезни. В то же время случилась война между Францией и Неаполем, и большое, составленное из солдат разных стран войско отправилось из Франции в Италию. Когда в 1495 году солдаты возвращались на север, они распространили ЗППП (заболевания, передающиеся половым путем) по всей Европе. Многие десятилетия континент не мог избавиться от болезни. Почти целых полвека прорывалась она все дальше. Проявляя крайне мало изобретательности, люди давали ей примитивные названия, говорящие о том, как тесно связывали они новый недуг с чужаками. «Французской болезнью» называли его в большинстве соседних с Францией стран, в первую очередь в Италии. «Неаполитанская болезнь» — парировали французы. Шотландцы говорили об «английской болезни», норвежцы — о «шотландской». Поляки апеллировали, опять-таки, к Неаполю и Франции, а русские переадресовали болезнь Польше. Удивительное единство проявлялось, однако, в отношении корней сифилиса: все считали, что искать их нужно в Новом Свете и на кораблях вернувшихся завоевателей.

Уже в начале своего распространения в XVI веке сифилис показал всю свою безжалостную мощь. Бактерии сифилиса, которые прежде всего передаются при сексуальных контактах, размножаются главным образом в области гениталий. Иммунная защита организма разрушает окружающие ткани, возникают болезненные язвы, и это еще считается мягким течением болезни, которое не приводит к смерти. Во время эпидемии, длившейся пятьдесят лет, до 16 миллионов человек умерли от наиболее тяжелой формы болезни — нейросифилиса, который сегодня почти не встречается. При этом бактерии возвращаются из иммунной системы обратно в нервные клетки, поражают и пожирают мозг, зачастую вместе с черепной оболочкой. Заболевшие при этом сходят с ума и умирают мучительной смертью.

Способность бактерий сифилиса возвращаться в нервные ткани усложняет археогенетикам задачу — отследить его по скелету трудно. Даже когда на костях обнаруживаются типичные поражения, как правило, ДНК возбудителя там уже не найти. Даже из живых пациентов извлечь бактерии сложно. Чтобы гарантированно впервые получить исторические геномы возбудителя болезни, в 2018 году мы исследовали особенно необычные скелеты. Они принадлежали пяти мексиканским детям, которые умерли между 1681 и 1861 годами, большинство из них были не старше девяти месяцев. Они были захоронены в бывшем монастыре в Мехико и демонстрировали отчетливые признаки врожденного сифилиса — он передается от матери к ребенку во время беременности и может спровоцировать тяжелейшие инвалидности и пороки развития. В детских телах бактерии еще не вернулись обратно в нервные ткани, потому что незрелая иммунная система их и не атаковала. В трех из пяти скелетов мы нашли ДНК бактерий, вот только, к своему удивлению, не бактерий сифилиса. Один ребенок умер от так называемой фрамбезии. Сифилис и фрамбезия — подвиды одного штамма бактерий, то есть находятся в тесном родстве друг с другом. Обе болезни еще в материнской утробе наносят детям одинаковый вред.

Эта находка указала на то, что в прошлом изменения скелета, спровоцированные фрамбезией, могли ошибочно объяснять сифилисом. Гипотезу в последующие годы подкрепили исследования по меньшей мере пяти популяций обезьян в Восточной Африке. Обследованные экземпляры демонстрировали явные симптомы сифилиса, включая даже разрушение ткани гениталий. Но когда мы вместе с коллегами из Института Роберта Коха секвенировали возбудителя болезни, в каждом случае оказывалось, что животные страдали от фрамбезии. Секвенирование возбудителя у южноамериканских младенцев и африканских обезьян позволило взглянуть на сифилис по-новому. В прошлые столетия у этой болезни могла быть очень похожая на нее сестра, их путали, а ошибки никто не замечал. Это приводит к новой интерпретации сифилиса и его истории. Болезнь могла прийти из Америки в Европу вместе с возвращавшимися домой первооткрывателями, но могло быть и наоборот: европейцы могли занести фрамбезию в Новый Свет.