Ландсберг молчал. С легкой иронией посмотрел на Гернштадта и пообещал:

– Могу передать ваши соображения редактору газеты «Форвертс». Возможно, он опубликует ваш материал. Однако гарантий дать не могу...

К вечеру Гернштадт написал свою статью. В то время когда он уже собирался поставить последнюю точку, в рабочий кабинет журналиста вошел заведующий отделом и сказал, что его материал не может быть опубликован на страницах «Берлинер тагеблатт».

Гернштадт передал свою статью в редакцию газеты «Берлинер фольксцайтунг». Статья была опубликована в тот же день, она занимала практически целую газетную полосу. Но эффект от публикации его материала получился не такой, как он ожидал.

На следующий день в его «родной» газете «Берлинер тагеблатт» напечатали статью под броским заголовком «Большевизм в доме Моссе». В этом же номере газеты была и другая, не менее острая статья – «Рука Москвы на Ерусалименштрассе».

Газета «Форвертс», поддержку со стороны которой обещал Ландсберг, молчала. Фракция социал-демократической партии в рейхстаге тоже молчала и ничего не делала в поддержку рабочих. Ландсберг исчез. Точнее, Гернштадт нигде не мог его найти.

В дело вступили закулисные силы. Представитель предпринимателей заявил редактору газеты «Берлинер тагеблатт», что пока Гернштадт будет находиться в штате газеты, редакция не получит от предпринимателей ни одной рекламы... Гернштадта уволили.

Через несколько дней, когда страсти вокруг публикации Гернштадта в «Берлинер фольксцайтунг» несколько стихли, главный редактор «Берлинер тагеблатт» Теодор Вольф снова пригласил Рудольфа на работу в редакцию. Гернштадт знал, что Вольф, несмотря на весь свой «демократизм», не разделял точки зрения Гернштадта, но он не был согласен и с хозяином газетного дома Моссе, который уволил журналиста с работы.

Этот случай, а также многие другие подобные ситуации, которые возникали в то время в жизни Рудольфа Гернштадта, убедили его в том, что выступления одного человека против зла и несправедливости бесперспективны. Он понял, что общие интересы можно защищать только общими усилиями. Гернштадт решил вступить в германскую компартию. Так же решили поступить еще два сотрудника редакции – журналист Р. Оттс и секретарь главного редактора Ильзе Штёбе, с которой Рудольф уже поддерживал теплые дружеские отношения.

21 ноября 1929 года трое инакомыслящих из «Берлинер тагеблатт» отправились в Карл-Либкнехт хауз. Их принял депутат от КПГ Гольке. От имени всех троих Гернштадт попросил Гольке принять их в члены компартии и сказать, где и каким образом они могут начать работать в интересах партии.

Гольке выслушал всех троих, поинтересовался, где они работают, почему приняли такое решение, что хотели бы делать в партии. А затем неожиданно для Гернштадта и его друзей сказал:

– Мы могли бы сейчас же принять вас в нашу партию и определить в одну из ее ячеек, как и любого другого немца, который желает вступить в наши ряды. Но я бы хотел попросить не настаивать на немедленном приеме вас в партию. Вы можете быть более полезны для партии, если мы и не определим вас в какую-нибудь ячейку...

– Каким образом мы можем быть полезны общему делу, если не будем членами партии? – спросила Ильзе Штёбе.

– Ответ я вам дам через некоторое время, – прощаясь с журналистами, сказал Гольке, – мне нужно посоветоваться кое с кем. Подождите недели две-три. Я с вами свяжусь...

Ждать пришлось долго. В тот год Гернштадт и его коллеги по работе членами Компартии Германии не стали. В феврале 1930 года Рудольф снова посетил Карл-Либкнехт хауз, но Гольке не нашел...

В марте 1930 года над головой Р. Гернштадта вновь сгустились тучи. Его выступление в защиту рабочих не забывалось. Хозяева издательского дома Моссе предложили молодому журналисту выехать на работу в провинциальный город Бреслау, где Гернштадт пробыл несколько недель. Теодор Вольф добился назначения Рудольфа в Прагу в качестве корреспондента «Берлинер тагеблатт». 15 июня Гернштадт выехал из Германии на работу в Чехословакию. Ильзе Штёбе осталась в Берлине.

18 июня Рудольф явился в штаб-квартиру Компартии Чехословакии, встретился с представителем партии неким Гутманом, рассказал ему о себе и попросил принять его в члены компартии. Гутман, как и Гольке, предложил подождать недели две-три.

Прошел месяц. Гутман о себе не давал знать. Тогда Гернштадт отправился в Берлин, нашел депутата рейхстага от компартии Мюнценберга, пришел к нему домой и рассказал о своих попытках вступить в члены компартии. Мюнценберг обещал позаботиться о Гернштадте и одновременно предложил место редактора в одной из газет Компартии Германии. Рудольф принял это предложение и выехал в Прагу, чтобы завершить в Чехословакии все свои дела и уволиться с работы в газете «Прагер тагеблатт», корреспондентом которой он был по рекомендации Теодора Вольфа.

Все складывалось так, как и хотел Р. Гернштадт. Но не зря же говорят, что человек предполагает, а Бог располагает. Судьба и на этот раз вмешалась и внесла в планы Рудольфа Гернштадта свои коррективы. На этот раз коррективы оказались настолько серьезными, что они предопределили дальнейшую жизнь этого активного человека и ввергли его в тайную борьбу, которая шла между государствами на Европейском континенте. В центре этой борьбы оказались Германия и Россия.

Накануне отъезда Р. Гернштадта из Праги к нему в гостиницу прибыл неизвестный человек. Незнакомца звали Людвиг Фрейнд. Он являлся членом компартии Чехословакии, одним из ее функционеров. Людвиг сообщил Гернштадту, что главный редактор газеты «Руде право», который не так давно был арестован полицией, поручил ему, Людвигу, связаться с немецким журналистом Гернштадтом и помочь вступить в компартию.

Выслушав гостя, Рудольф ответил, что уже в такой помощи надобности нет. Он решил переехать в Берлин, где ему господин Мюнценберг предложил работу в одной из немецких коммунистических газет.

– Фамилия Мюнценберга мне хорошо известна, – сказал Фрейнд. – Его предложение не вызывает сомнения. Однако, – продолжил Людвиг, – я считаю, что вы, принимая его предложение, можете допустить серьезную ошибку.

Неожиданный вывод заинтересовал Гернштадта.

– Да, да, – продолжал рассуждать гость. – Считаю не только ошибочным, но и недопустимым с вашей стороны принимать предложение Мюнценберга...

Гернштадт попросил уточнить, почему к такому выводу пришел его гость.

Людвиг улыбнулся и сказал в ответ:

– Вы, мой дорогой друг, должны остаться на работе в газете «Берлинер тагеблатт». Работая в этой влиятельной газете, вы можете оказать партии больше помощи, нежели редактируя одну из мелких газет партии в Германии.

Разговор был похож на движение по улице с односторонним движением. Людвиг знал что говорил и двигался к своей цели, пытаясь убедить собеседника отказаться от предложения Мюнценберга. Странным было то, что он, являясь партийным функционером, тем не менее рекомендовал Гернштадту не торопиться с вступлением в члены коммунистической партии.