твоих роста. Они и отправили нас в Верлиоку.

Ма’Ай закончил говорить и увидел озадаченность Ашран:

— Говоришь, эльфы в два моих роста? — спросила она.

— Да.

— Высшие эльфы, — протянула она. — Я думала, это эльфийские сказки о летающих городах.

Внезапно природа будто взбунтовалась, противясь их откровениям. Налетел сильный ветер, верхушки деревьев недовольно зашумели. Резко похолодало, вынуждая Ма’Айя глубже укутаться в плащ.

— Пахнет дождём, — заметила Ашран, глядя наверх. — Идём, тебе нужно отдохнуть, ты же прошлую ночь практически не спал.

Они быстро собрали остатки ужина и плед. Первым залез в повозку Ма’Ай. Под светом светлячка снял с себя плащ. Мурашки забегали по телу, он поёжился и поспешил расстелить подстилку на дно повозки и разобрать одеяла. Несколько минут спустя в повозку влезла Ашран и завязала завязки тента изнутри.

— Дождь будет сильным, — сказала Ашран.

— Ага, — пробубнил Ма’Ай, стягивая сапоги, и лёг на бок, укрывшись одеялом, активно шевеля пальцами на ногах в попытке согреть их.

Ма’Айю нравилось быть наедине с Ашран. Каждый раз они делились секретами из их жизней. Ему льстило такое доверие к его скромной персоне. Сама жизнь в Белом королевстве рядом с ней казалась ему событиями давно ушедших дней. Верлика больше не томила его. Ашран разукрасила его жизнь чередою событий, пусть не всегда и приятных. Было странно, но сейчас Ашран была для него дорогим «человеком», ниточкой, на которой он балансировал на грани двух жизней — прошлой и настоящей. Ему даже было стыдно, что он позабыл о друзьях в какой-то момент.

Хлынул дождь, барабаня по крыше их укрытия. По верхушкам деревьев с воем принялся гулять ветер. Под аккомпанемент природы зашуршал плащ, и Ашран легла рядом.

Они молчали, но попытки уснуть не увенчались успехом: Ашран то и дело ворочалась, а Ма’Айю было холодно. Помимо этого, его стали одолевать странные мысли, которые за последние месяцы нашли подпитку у разрастающихся чувств.

— Не люблю холод, — пожаловался Ма’Ай и снова пошевелил замерзшими пальцами ног.

— Давай объединим одеяла и ляжем поближе, — предложила Ашран.

Ма’Ай развернулся и приподнялся на локте. Ашран лежала на спине. Он был рад, что к этому времени затушил светлячка и Ашран не видит его некстати покрасневшего лица.

— Да чего ты смущаешься? — улыбнулась Ашран.

Казалось, мрак не был ей помехой, чтобы хорошо считать с лица Ма’Айя эмоции.

— Я не отказывался, — буркнул Ма’Ай.

Они сделали, как предложила Ашран. Теплее не стало. Лишь со стороны Ашран исходило тепло, но придвинуться к ней, Ма’Ай не смел.

— Так не согреешься, — сказала Ашран и повернулась к нему, пододвинулась ближе.

Собравшись с духом, Ма’Ай сделал то же самое и почти уткнулся в лицо напротив. Сердце застучало быстрее, горячая кровь заструилась по венам, заставляя жар плавить сердце. Наверно, не такой должна быть реакция, не так он должен был согреться. Однако совладать со своими мыслями и чувствами Ма’Ай не мог. Глаза Ашран заблестели в темноте манящим его золотом, и он постарался улыбнуться.

— Теплее? — спросила Ашран, и до губ Ма’Айя долетело тепло её дыхания.

— Н-неплохо, — глухо ответил Ма’Ай.

Ашран взяла его холодные руки и принялась растирать. Ма’Ай сделал для неё то же самое. Над их головами прозвучал раскат грома. Дождь продолжал всё так же стучаться в крышу их тента, а ветер где-то рядом насвистывал свою песню.

Ма’Ай сделал неожиданную для себя вещь. Он высвободил руку и неуверенно обнял Ашран и прижался своими губами к её, оставив лёгкий чмок на губах. Голова и тело стали ватными, руки отказывались подчиняться слабому сознанию. Было приятно и крайне волнительно быть так близко, вот так обнимать Ашран. С одной стороны, он не понимал себя, как осмелился сделать такое, а с другой — очень боялся её разозлить. Ма’Ай как мог, отгонял неприятные мысли, глядя в её золотые глаза, но они настойчиво возвращались.

— Мне кажется, мы так не уснем, — прошептала Ашран и аккуратно отодвинулась, освобождаясь от обнимающих её рук.

Она была права. Сон, как и холод, растворился в темноте, взбудораженный близостью Ашран. Они легли спина к спине, переплетя друг с другом босые ноги.

Ма’Ай долго думал о будущем, о различных способах спасения тех, кого Ашран называла братьями, о времени, проведённым с Ашран. Размышлял о подстерегающих их опасностях, о друзьях, о родителях, оставшихся в Белом королевстве. И ни одну мысль он не мог додумать до конца. Ашран врывалась вспышками в его голову, отгоняя старые и преподнося новые заботы и мечты. Только когда гроза начала утихать, Ма’Ай, прижавшись теснее спиною к Ашран, смог успокоиться и с чувством глубокой усталости заснуть.

Глава двенадцатая. Начало конца

«я ᴛ᧐ᴦдᴀ ᴨᴧ᧐х᧐ ᴨ᧐ниʍᴀᴧ дᴩуᴦих и нᴇ знᴀᴧ, чᴛ᧐ ᧐нᴀ быᴧᴀ из ᴛᴇх, ᴋᴛ᧐ дᴇᴩжиᴛ ʙᴄё ʙ ᴄᴇбᴇ»

из днᴇʙниᴋ᧐ʙ б᧐ᴄ᧐н᧐ᴦ᧐ᴦ᧐ ʍᴀᴦᴀ

Ближе к вечеру следующего дня их повозка подъехала к заброшенному поселению Хоку. Поселение находилось почти на окраине леса, и за ним открывался вид на широкую долину, уходящую далеко за горизонт. Деревянные дома в Хоку, несмотря на заброшенность, были крепкие и добротные, с покатыми крышами. Учитывая, сколько времени прошло с момента трагедии, дома хорошо сохранились, поражая плотницким мастерством. Почти все украшены красивыми резными наличниками и витиеватой резьбой. У каждого дома имелся свой двор, захваченный нынче дикоросом, но до сих пор ограждённый покосившимся полусгнившим забором. В центре поселения расположился большой колодец, также украшенный богатой резьбой. Ма’Ай притормозил возле колодца и сунул голову под навес.

— Ашран? — позвал он, и понял, что она уже на готове.

— Держи, надень, — она протянула ему кулон наподобие того, что треснул у него ранее.

— Кажется, вон тот дом принадлежал семье Элоизы, — указала Ашран на дом в отдалении в два этажа и затейливой башенкой справа, что смотрел на них пустыми тёмными окнами. Они двинули к дому.

Помня, что произошло в прошлом, Ма’Ай покосился на кулон, висевший на груди. Он болтался мутным белым кристаллом, не светился. Они отодвинули покривившуюся дверь в сторону и вошли в дом под светом светлячка. Словами не описать силу их удивления, когда сразу за поворотом, в большой комнате с перевернутым некогда обеденным столом обнаружили Холгуна, привязанного к стулу с кляпом во рту.

— Холгун! — почти одновременно они кинулись к нему.

Они освободили его от пут и Ашран тут же спросила:

— Что произошло?

Он посмотрел на неё одним глазом. Второй был заплывшим и синим.

— Всё что произошло до виноградников Анселя, думаю, ты знаешь? — поинтересовался Холгун.

Ашран кивнула.

— Меня кто-то поджидал, — сказал он, зная то,