диаметр щита или стараться избегать его столкновений со снарядом противника. Я предпочитал именно уклоняться от огня. Победить Гора можно только придерживаясь такой тактики. Понял это после первого же поединка, на котором приятель меня полностью переиграл. Мне никогда не сравниться с ним в искусстве управления огнем, да и создает он свои огненные комки быстрей меня. А значит, при обмене снарядами в моем щите заряд заканчивался быстрее.

Я придумал для себя тактику. Разрываю дистанцию. Стараюсь поразить щит противника с дальнего расстояния (большой шар использую редко, и уж точно не в схватках с Гором). Экономлю энергию в своем артефакте, уклоняюсь от чужих снарядов. И лишь когда чужой щит меркнет и прячется в браслет, задействую свой, иду на сближение и наношу победный удар.

С Гором можно справиться только так. А с другими…

С другими ни я, ни мой приятель больше не дрались. Те поединки получались слишком короткими. Ни один из бойцов нашего отряда ни разу не смог победить ни меня, ни Гора.

Наставник рекомендовал на тренировках использовать вместо огненных шаров световые. Так проще уберечься от серьезных травм. И не убить противника.

Но мы с Гором признали его совет глупостью. Свет не расходует энергию щита так быстро, как огонь, не вырабатывает нужные навыки. В своих «спаррингах» (словечко вар Брена) мы старались придерживаться условий реального поединка.

Мой щит в этот раз погас раньше.

— Без женской поддержки ты слабак, сиер Вжик, — сказал Гор. — Перехожу на свет.

Я продолжал уклоняться от снарядов приятеля (из сгустков огня те превратились в почти безвредных светляков), но даже мне стало понятно, что в этот раз я проиграл.

Так и случилось. Сразу серия светляков врезалась мне в голову (я едва успел закрыть глаза). Прижгли кожу. Вечером буду просить командира выделить мне заряд из жезла регенерации — я бы потерпел, но таков приказ.

— Слишком вялый ты сегодня, друг Вжик, — сказал Гор. — Загоняла тебя ночью Двадцатая. Не тому она тебя учит. Удел мужчины — получать от ночи с женщиной удовольствие. А не заниматься разными непотребствами.

Мы пошли к деревянному ограждению (из орнийского тополя) тренировочного поля, уступая место следующей паре.

Теперь нам предстояло вернуться в свой корпус и в комнате на первом этаже, где стаял артефакт, похожий на раковину, зарядить карцы.

— Ты бы спал по ночам, — сказал я. — А не подслушивал.

* * *

Вскоре после того, как мы провели первые одиночные поединки, наш отряд отправили для выполнения задания в Валесские горы — во владения колдунов.

По узкой дороге, где едва ли могли разминуться две повозки, командир отвел нас к площадке, рядом с которой скопились пехотинцы. Указал на серую каменную постройку (маленькую крепость?), хорошо видную с того места, где мы остановились. Дорога ныряла в нее, пронизывая насквозь.

Эту крепость нам предстояло залить огнем.

— Задача нашего отряда, — сказал вар Брен, — очистить преграду от подвижных единиц противника. Сама постройка защищена чарами. Разрушить ее трудно. Поджечь не получится. Потому ваша цель — не уничтожить форпост врага. Вам нужно лишить его защитников. А потом преградить дорогу вражескому подкреплению, пока пехота союзников будут штурмовать стены.

Всё, как обычно. Ничего нового.

Мы управились до обеда.

В этот раз нам не пришлось убивать женщин и детей.

Чем ещё запомнился тот поход — тем, как пытались подшутить над нами пехотинцы.

* * *

Когда преграду на дороге захватили союзники, мы вернулись на площадку — ту, куда утром переместились из своего лагеря. Пока дожидались открытия портала, командир разрешил нам разбить строй. Сам отошёл в сторону, вступил в беседу с сопровождавшими нас воинами.

Отряд тут же разделился на три группы — по привычке.

Я разговаривал с Гором об одиночных боях, когда на тропе, за спиной вар Брена, заметил движение. И не только я: командир и военные, с которыми он общался, тоже обернулись. Наше внимание привлекли двое солдат, что шли по тропе к отряду. Всё потому, что они тащили за собой труп (животного?).

Издали я не понял, чью тушу тащат пехотинцы.

Но вскоре ветер принес её запах: не зверя — человека.

Солдаты доволокли тело до нашего отряда, столкнули с тропы едва ли не под ноги первой группе. Захохотали, радуясь своей выходке.

Седьмая сквозь зубы сплюнула на землю, указала на труп, спросила:

— И что это за хрень? Похожа на человека.

Туша и пахла человеком — мёртвым. И не одним — тремя разными людьми. Именно из их частей кто-то и сшил то тело, что принесли солдаты.

Я насчитал у мертвеца четыре ноги. И три руки без кистей (третья — на спине). Раньше у него была ещё голова: сейчас над обрубком шеи кружила муха.

— Что это, друг Вжик? — спросил Гор.

— Не знаю.

— Нахрена нам эта тварь? — спросила Седьмая. — Чего вы её сюда припёрли?

Солдат, что приволок к нам тело, повернулся к напарнику и сказал:

— А ты говорил, завизжит!

— Да ну её! Тьфу! Это ж светляки! Совсем забыл: они все из этих… из душегубов. Небось тёлка повидала трупняков не меньше, чем мы! Зачем только мучились, тащили сюда эту тварь?! Это была твоя идея!

К обезглавленному телу подошёл Вар Брен.

— Это челон, — сказал наш командир, указав на мертвеца.

— Челон? — переспросил Гор. — Что это такое?

Ответил один из пехотинцев, что подошёл к нашему отряду вместе с вар Бреном.

— Челон, — сказал он. — Наполовину человек, наполовину скорпион. Потому что третью руку, которая у него на спине, челон использует, как скорпион жало — наносил уколы. Чел-он. Звучит?! Бегает на четырех ногах. Быстро. Всегда вооружен мечами. А голова у челона человеческая — однажды видел женскую.

— Мерзкая тварюка! — добавил другой солдат. — И сильная! Без рогатины такую не завалишь. Колдуны делают их из трупов людей. Потому всех умерших мы теперь рубим на мелкие куски и бросаем в пропасть. По-другому никак. Закапывать тела здесь негде. А сжигать не на чем. Таких же тварей вы сегодня пожгли там, на дороге — они главная ударная сила колдунов. Эту зверюшку мы поймали утром на тропе вон за той скалой. Поджидала патруль. Вовремя её заметили. Не успела никого порезать.

— Она так и была без башки? — спросил Гор.

— Нет, конечно. Голову мы ему срубили. И руки ему покромсали: челон держал