– Что тебе в нем не нравится? – второй пилот был все еще в состоянии легкого шока от происшедшего, но это не мешало ему вполне адекватно реагировать на окружающую действительность.

– Если я скажу «все», тебя ведь это не удовлетворит? Так я отвечу «не знаю». Просто меня нервирует, когда рядом со мной летит с непонятными целями набор ракет.

– В смысле?

– Под крыльями этого самолета.

Повисла небольшая пауза, и, пока Коробков пытался сообразить, о чем идет речь, Сергей едва заметно шевельнул штурвал, принимая немного вправо. Неизвестный самолет тут же повторил его действие, и нехорошие подозрения в голове зашевелились сильнее. Увы, подозревать можно сколько угодно, а вот сделать все равно ничего не получится. Истребитель, пускай даже в хлам устаревший, в разы быстроходней, несопоставимо маневреннее и отлично вооружен. У винтового же пассажирского самолета даже завалящего пулемета нет. Обидно…

Дверь открылась, в кабине материализовался Полтавец. Как-то это здорово получалось у секретного полковника: вот его нет, а вот он раз – и уже тут. И улыбка в сто зубов – похоже, человек уже поверил, что самое тяжелое позади.

– Как у нас полет?

– Нервно, – Сергей ткнул пальцем в сторону неизвестного истребителя. – Нервничаем.

– Логично, – полковник разом посерьезнел. – Вызывали его?

– Пока нет. Да и неизвестно, поймет ли он нас. Если китаец, то я по-ихнему ни бельмеса.

– Все летчики знают английский, – уверенно ответил Полтавец. – Дай-ка я…

Увы, его усилия пропали втуне, если не считать за успех сентенцию «отрицательный результат – тоже результат». Чужой самолет упорно молчал и неотступно следовал за ними. И если Сергей к этому как-то привык и даже немного смирился, поскольку сделать все равно ничего не мог, то Полтавец явно не был от происходящего в восторге. Нахмурился он, во всяком случае, довольно мрачно.

Сергей не стал ни о чем спрашивать. Зачем усугублять? И лишь когда Полтавец ушел обратно в салон, тихо выругался себе под нос. Все страньше и страньше, как говаривала Алиса. Черт с ним, с этим самолетом, вроде пока не мешает, но все равно неприятно.

Чужой самолет, впрочем, уже минут через пятнадцать начал восприниматься привычной деталью пейзажа. Таково уж свойство человеческой психики, не обращать внимания на то, что стало привычным. И в результате Сергей позорнейшим образом проворонил момент, когда истребитель пошел на сближение. И – атаковал!

Наверное, будь на месте Полякова настоящий летчик, это стало бы для него последним, что он видел в жизни. Хищная птица с китайскими опознавательными знаками, вспышки выстрелов… Тридцатимиллиметровая пушка истребителя способна вскрыть пассажирский самолет легче, чем консервный нож жестяную банку. И уклониться от атаки не получится – не предназначен «Ан» для таких маневров.

Сергей это понимал. Умом. А вот рефлексы у него были своеобразные, рожденные недолгим сидением в компьютерном симуляторе. И, соответственно, сделал он все совсем не так, как написано в инструкциях. И тяжелая машина, едва не столкнувшись при этом с истребителем, шарахнувшимся, как помойная кошка от сапога дворника, встала на дыбы, перевернулись через правое крыло, на секунду замерла пузом кверху, после чего заскользила вниз почти вертикально.

Любой современный пассажирский лайнер в такой ситуации потерял бы управление и рухнул, однако четырехмоторная туша обладала сравнительно малой скоростью, большой площадью крыла и, как и многая родившаяся в СССР техника, невероятным запасом прочности. Плюс высота почти в восемь тысяч метров… Словом, когда к Сергею вернулась способность хоть что-то соображать, он обнаружил, что самолет не только не упал, но и перешел в горизонтальный полет в двух с небольшим тысячах метров от земли. Из салона доносились вопли пассажиров, практически все нецензурные. Пальцы, сжимающие штурвал, побелели от напряжения. А чужой истребитель, проскочив далеко вперед, еще только начал разворачиваться, и делал это весьма неторопливо. Хотя вся линейка советских истребителей того времени и числилась маневренной, напрягать лишний раз машину пилот явно не собирался. А может, просто сам был потрясен тем, как легко мог погибнуть, и теперь давал время нервам хоть немного успокоиться.

– Сволочь узкоглазая, – с чувством прокомментировал случившееся второй пилот.

Поляков согласно хмыкнул, усилием воли заставил себя разжать пальцы на штурвале и сделал в сторону китайца неприличный жест. Понимал, разумеется, что в любой момент все может начаться по новой, однако эмоции требовали хоть какого-то выхода.

Дверь с лязгом распахнулась.

– Что происходит?

Еще несколько слов на великом и могучем мозг привычно отфильтровал. Равно как и вид разъяренного полковника не вызвал какого-то стресса. Единственно, между делом Поляков отметил, что визитер стоит изрядно скособочившись, видимо, приложило во время маневра качественно, однако сейчас это не играло ни малейшей роли.

– Атакованы китайским истребителем. Идите в салон, пристегнитесь сами и прикажите остальным затянуть ремни потуже. Боюсь, веселье только начинается.

Повторять не потребовалось. Вот что-что, а соображать Полтавец умел быстро. В считанные секунда переместился назад в салон, и командирский рык прокатился по нему, словно рев разъяренного мамонта по пещере. Только наскальных рисунков не хватает, хотя, к слову, китайские иероглифы на всем подряд вполне могли их заменить. Но Сергею было не до размышлений об извращениях китайского алфавита. Куда больше его сейчас заботил истребитель, завершивший, наконец, разворот и снова заходящий в атаку.

Китайского летчика Сергей откровенно не понимал. И дело тут было не в причинах атаки. Можно не сомневаться, он ее провел, лишь получив соответствующий приказ, китайцы народ дисциплинированный. Но почему он стрелял из пушки? Выпустить ракету проще и быстрее, чем сближаться, а потом еще и целиться. Особенно учитывая, что боекомплект не так и велик. Поляков не слишком хорошо знал китайскую технику, но, к примеру, у отечественных Су-27 на ствол было что-то около ста пятидесяти снарядов. А ведь это куда более совершенный самолет. У этого наверняка цифры того же порядка. Для долгого боя однозначно маловато.

Однако китаец вновь не выпустил ракет, а повторил заход, на сей раз точно в хвост их самолету. Поляков мысленно выругался и резко повел самолет вниз, одновременно сбрасывая скорость. И, как ни странно, это сработало.

Пытаться уйти на безоружном пассажирском самолете от истребителя – занятие неблагодарное. И все же одно преимущество у него есть. Истребитель много быстроходней, но зато винтовой самолет способен буквально красться в воздухе, а машине, для которой сверхзвук – норма жизни, это куда тяжелее. Заходящий в атаку китайский самолет «проскочил» мимо своего более тихоходного оппонента, впустую разрубив снарядами воздух, а когда развернулся для следующей атаки, тот уже шел совсем низко, менее чем в сотне метров над землей.