Обычай одевать новорожденных младенцев и совсем маленьких детей в розовое и небесно-голубое возник не в XVIII веке. По всей видимости, он появился в англоязычном мире в середине следующего столетия и, вопреки утверждениям некоторых авторов, никак не связан с Пресвятой Девой и надеждами на ее покровительство. Этот обычай родился в протестантских странах и постепенно распространился на все западные общества. Долгое время детей обоего пола могли одевать и в розовое, и в голубое. Когда рассматриваешь семейные портреты, сделанные до Первой мировой войны, может создаться впечатление, что младенцев мужского пола даже чаще одевали в розовое, чем в голубое. Сохранились произведения живописи, которые подтверждают эту гипотезу[220]. Однако эта мода существовала лишь в придворных кругах, среди аристократии и крупной буржуазии. В других классах общества грудных детей всегда одевали в белое. Только с 1930‐х годов, когда в продаже появятся ткани, которые не выцветают после многократного кипячения, розовые и небесно-голубые детские вещи смогут покупать все слои населения, сначала в Соединенных Штатах Америки, а позднее и в Европе. И вот тогда установится четкий порядок: розовый для девочек, голубой для мальчиков. Раньше розовый воспринимался как детский, облегченный вариант красного, в древности считавшегося символом мужественности, цветом воинов и охотников. Теперь с этим покончено. Отныне розовый — женский цвет, исключительно женский, хотя еще в XVIII столетии он нередко бывал и мужским. Начиная с 1970‐х годов, благодаря знаменитой кукле Барби, розовый становится общепризнанным женским цветом, цветом женственности, который спустя недолгое время будет безраздельно властвовать в играх и в мечтах маленьких девочек. Думаю, позволительно выразить сожаление по этому поводу[221].

Румяна, помада и светский этикет

Предоставим розовый его судьбе и вернемся к красному. Как мы уже сказали, в век Просвещения красный в качестве цвета элегантной одежды, как женской, так и мужской, отходит на второй план. Но не исчезает окончательно: более того, в 1780‐е годы он опять, хоть и ненадолго, входит в моду сначала в Англии, затем во Франции и в Италии. Однако в одежде крестьян красный никогда не выходил из употребления: по всей Европе, в течение всего XVIII столетия в праздничные дни сельские жители часто надевают красное.

В придворных кругах этой эпохи красный чаще носят не на теле, а на лице. Никогда прежде, даже в самые развращенные годы упадка Римской империи, люди не злоупотребляли до такой степени румянами и различными косметическими средствами. И мужчины и женщины покрывают лицо слоем свинцовых белил, а губы и щеки подкрашивают не менее вредной красной краской на основе киновари. Тогда уже поговаривали, что свинцовые белила опасны для здоровья, но ради того, чтобы выглядеть, как принято, люди готовы были идти на риск. Белила используют в виде крема или порошка; лицо и шея — а у женщин еще и плечи, предплечья и грудь — должны быть белоснежными, чтобы вас не приняли за крестьянина или крестьянку, у которых лица всегда загорелые или обветренные, или за мелкопоместного дворянчика, который постоянно живет в деревне, на вольном воздухе. Лицо придворного должно быть как можно более бледным, поэтому действие свинцовых белил при необходимости можно усилить, приняв пилюли на основе мышьяка. В малых дозах (но не теряя своей ядовитости) он обесцвечивает кожу, так что становятся видны вены: и всем очевидно, что у данного мужчины или данной женщины действительно "голубая кровь". А можно применить и голубоватые белила, чтобы обозначить вены под кожей лба или на висках. Во второй половине XVII — первой половине XVIII столетия это считается верхом аристократизма и изысканности. За применение ядовитых косметических средств часто приходится платить страшную цену: в 1720–1760‐х годах среди тех, кто употреблял свинцовые белила и пилюли с мышьяком, было немало смертных случаев.

Культ "голубой крови", по-видимому, зародился в Испании на исходе Средних веков или на заре Нового времени. Аристократы стремились не быть похожими не только на крестьян и представителей сельской идальгии, но и на потомков мавров, которые в прошлом иногда смешивались с иберами. Голубоватая бледность кожи считалась доказательством чистоты расы и древности рода. Позднее мода на "голубую кровь" перекочевала из Испании во Францию и в Англию, затем распространилась на Германию и всю Северную Европу. К 1750 году она достигнет апогея[222]. В это время аристократическое лицо бледностью должно напоминать луну, на лбу и на висках должны быть видны вены, а все неровности кожи и признаки увядания скрыты толстым слоем белил. Порой мужчины и женщины напоминают античные мраморные статуи. Но статуи с красными щеками и губами, ибо светский этикет требует, чтобы вы никогда не появлялись на людях без румян и помады.

Румяна — тоже вещь небезопасная, потому что изготавливают их чаще всего на основе оксида свинца (сурика) или сульфида ртути (киновари), смешанных с пчелиным воском, бараньим салом или каким-нибудь растительным жиром. То, что мы сегодня называем бьюти-бокс, появилось уже в XVIII веке: в высшем обществе не только женщины, но и мужчины повсюду носят с собой шкатулку с косметикой; в ней обычно лежат пудра, румяна, зеркальца и кисточки, и никто не стесняется подкрашивать лицо в многолюдном обществе. При французском дворе употребление румян и помады считается почти что обязательным, и цвет их должен быть как можно более насыщенным; тон может быть светлым или темным в зависимости от актуальной тенденции в моде либо от ранга той или того, кто их употребляет. Чем выше положение человека при дворе, тем ярче у него румяна и помада. Примеру версальского двора следуют многие дворы Европы. Многие, но не все: когда в 1770 году юная Мария-Антуанетта, воспитанная при венском дворе, попадает в Версаль, она испытывает растерянность, если не ужас, при виде всех этих "нарисованных лиц", окруживших ее со всех сторон, и пишет об этом в первом же письме, которое она отправляет матери. А ведь в 1770 году мода на белила и румяна при французском дворе уже идет на спад.