class="p1">— Как она?

— В Турции за шмотками съездить хочет. Говорит, шмотки получше, чем в Китае…

Ехали до дома, разговаривали. Пока доехали, пока попили чай, уже совсем рассвело. Зашёл к Жене домой, он валялся на диване, подложив руки под голову и о чём-то размышлял. На левом плече видна наколка с неразборчивым рисунком, которую он сделал себе в Чечне. Нормального мастера тогда не нашёл.

— У меня эти твои игрушки так и лежат, — сказал я. — В другое место убрал, а то Кирилл найдёт. Надо тебе всё это перепрятать. Или вообще избавиться.

— Да вот так и думаю всё утро, куда, — он почесал лоб. — А то мало ли. Жалко, их в охрану нельзя с собой. Пригодился бы лучше, чем ружьё.

Я сел за стол и налил себе чайного гриба из трёхлитровой банки. Женя взял его у соседей и настоял, когда вышел из запоя. От резкого вкуса напитка я уже немного отвык.

— Собирайся, Женёк, — сказал я. — Давай уже с этим залом решим.

Машину на сегодня оставил деду, а сам дозвонился до диспетчера и вызвал такси, а то не хотелось идти пешком. Приехала старая красная шестёрка с треснутой фарой. Водитель, мрачный, злой и невыспавшийся мужик смотрел перед собой, на нас не глядел. Похоже, он с ночной смены. Магнитола работала, играла Дюна, «Коммунальная квартира».

Таксист молчал, мы с Женей вполголоса обсуждали планы. Тем временем пересекли железнодорожный переезд. Город пустынный, ещё спал, ведь сейчас утро воскресенья.

Такси спокойно ехало по улице Лазо, но вдруг остановилась недалеко от памятника с паровозом. Там, рядом с колесом стоял пошатывающийся мужик в спортивной куртке, и копошился с ремнём брюк. Намерения понятные, но таксист почему-то решил его остановить.

— Ты чего там, охренел? — рявкнул он и вылез из машины. — Совсем уже с дуба рухнул? Ну-ка пошёл отсюда!

— Отважный, — заметил Женя. — А что это он так? Помочь мужику, может? Амбал же тот захлестнёт его сейчас.

Таксист был ниже пьяного аж на голову и уже в плечах раза в полтора. Амбал, услышав окрик, повернулся и состроил очень недовольную рожу. Но всё закончилось быстро. Пьяный торопливо ушёл, когда таксист взмахнул бордовой корочкой.

— Ого, — Женя удивился. — Он мент, что ли?

— Вот же уроды, — водитель вернулся в машину и силой захлопнул дверь. — Совсем охренели. Нигде от них продыха нет, тупые и наглые! Был бы на смене, арестовал бы. Повезло ему.

— Вы так подрабатываете? — спросил я. — Это можно?

— Да нет, конечно, — ответил он и глянул на меня в зеркало. — Ну а куда денешься? Сначала там на смене, потом здесь. Надо же крутиться. Ещё и присекать преступления всё равно должен, в любое время.

— А начальство разрешает таксовать?

— Глаза закрывает, а чё им ещё делать? Не платят же по два-три месяца. Да, нам же это нельзя, — он усмехнулся. — Только преподаванием, типа, можно заниматься. А учителя сейчас ещё меньше получают, чем мы.

Мы с Женей переглянулись. Кажется, найти сотрудников будет ещё проще, чем я думал. Деньги людям очень нужны. А хорошие деньги тем более.

— А другую подработку не хотите? — спросил я. — В охрану, например.

— В бандиты, что ли? Или во вневедомственную? Так там сейчас такое, за эти копейки удавят.

— Скоро открывается новая контора, — сказал я. — И это совсем не бандиты. Номерок оставьте свой, позвоню. Или можете поговорить с Лесняковым, опером, он в курсе про меня.

Думал он долго, только молча рулил.

— Хм, — таксист-милиционер вырвал лист из записной книжки правой рукой, пока левой рулил, и написал номер синим фломастером. — Костя я, а это вот домашний мой.

Он довёз нас до зала, где уже стояло несколько джипов. Но в этот раз обошлось без принудительного выселения, крюковские мирно ждали, когда мы приедем.

Кажется, вчера юристы пивзавода целый день исправляли мутные схемы Родионова, чью фамилию они вообще больше не называли, поэтому решился вопрос быстро и так, что обе стороны остались в плюсе.

Взамен старого зала нам передавали часть здания ДЮСШ, куда мы сразу и пошли. Сама спортивная школа не работала уже несколько лет, так что город будет сдавать нам зал за бесценок. Потом, может быть, спортивная школа откроется полностью, но мы здесь останемся.

Места в новом зале заметно больше, а один из партнёров Крюкова, вернее, один из коммерсантов, кто платил пивзаводу за крышу и скидывался в фонд на избирательную кампанию, был готов поставить спортивный инвентарь.

Само собой, это не по доброте душевной, а чтобы Крюков мог сделать пару снимков себе для избирателей. Но главное — зал живой, а пожилой тренер, который не мыслил себя без этой работы, мог её продолжать в хороших условиях.

— Не ожидал я, Максим, что так выйдет, — Семёныч в третий раз обошёл просторный светлый зал. — Тут и отопление, говорят, зимой будет, не придётся закрывать.

Голос эхом отражался от стен. Мы ненадолго остались втроём и осматривали новые помещения.

— Посмотрим, — сказал я.

— Вот не хотел же к Крюкову обращаться. Теперь вроде как должен ему.

— Нет, тут другое, — ответил я. — Он получил своё, мы своё. Выгодно нам обоим.

— А Родионова куда дели? — он нахмурился. — И того бандита, которого вы с Женьком отметили, тоже не видно.

— Про них я ничего не знаю пока. Кстати, Семёныч, — я отодвинул старую занавеску и сел на подоконник. — Не думал ещё и взрослую секцию открыть? Ну, не только пацанов гонять, а тех, кто повзрослее. Ты же раньше этим занимался. Да и выгодно это.

— Думаю иногда, — сказал тренер. — С детьми-то оно попроще, но денег и правда не хватает.

— Мы и сами походим, — я хлопнул Женю по плечу. — Да и думаю, ещё народ подтянем.

— Бандитов? — Семёныч вздохнул.

— Вряд ли они будут ходить. Будут другие, кто-то захочет позаниматься. Думаю, будет много самбистов из милиции. А им ударка с кикбоксинга не помешает. Хотя и самбисты тоже сильны, вы же видели, на что Фёдор Емельяненко способен… а, ну да, — я осёкся. — Ещё не видели.

— А кто это? — Женя нахмурил лоб.

— Боец один, ещё малоизвестный, но прославится точно.

— Ну ладно, тут ты, Волк, разбираешься.

Оформление шло долго и нудно. К обеду подъехал сам Крюков. С нами он особо не говорил, главная его цель — попозировать перед камерами прикормленных журналистов на фоне здания ДЮСШ, а потом сразу уехать. Ещё поснимали и смутившегося Семёныча, и кого-то из его воспитанников, кто пришёл с самого утра посмотреть на новое место.

Пока пополнят зал инвентарём, уйдёт время, но зато здесь уже был ринг, остался с тех времён, когда здесь была школа бокса. Есть груши и маты. Хоть прямо сегодня начинай занятия. Ещё обещали сделать ремонт, для чего наняли бригаду китайцев.

Место и правда хорошее, до центра не так далеко. Семёныч будет вести занятия, а нам бы хорошо завести базу где-нибудь здесь поблизости.

Люди разъезжались, закончив все дела. Собрались уходить и мы, но тут к школе подъехала уже знакомая синяя нива. Оттуда с пакетом вышел Душман в китайской жилетке с кучей карманов. В ней он ещё меньше похож на опасного бандита. Будто приехал на дачу копать картошку, но такие, как он, копают для других целей.

— Какие люди, и без охраны, — пробурчал Женя.

— Мне-то она зачем? — тот усмехнулся. — У меня врагов нету, не заживаются они на белом свете почему-то. Но зато я не обидчивый. Иваныч говорит, не злиться мне на вас, я и не буду. Гостинцы я тут вам привёз.

Понять что-то по его лицу невозможно, оно как маска, а его дружелюбной улыбочке я не верил.

Душман протянул мне пакет.

— Мария Ивановна отправила, — сказал он. — Сестра нашего дорогого Игоря Иваныча. Передала вам двоим свои лучшие благодарности, но пока не может увидеться с вами лично. Она ещё брата уговорила на подарочек.

В пакете была украшенная плотная коробка с бутылкой коньяка Хэннесси. Кроме этого, там лежала большая шоколадка и надорванная коробка чокопая с иероглифами.

— Пару печенек мы стащили, — Душман кивнул на коробку. — Но кой-чего оставили взамен.

В коробке кроме печенья болталась плотная пачка долларов, купюры по сотке, в банковской ленте. Тут тысяч десять, не меньше. Доставать при всех я не стал.

— Но может быть больше, — Душман усмехнулся. — Посмотрел я на вас, ребята. Вы тёртые калачи, не ссыте никого, отчаянные. Нам такие нужны, особенно сейчас. А я в разведке служил, в людях понимаю.

— Ты же говорил, в стройбате, — сказал я.

Он кивнул и добавил:

— В общем,