– Э-э, нет, по-моему, у нас ничего такого нет.

– А пластыри с металлическими нитями?

Я покачал головой.

– Минуточку, Уинстон, тебе не вживляли чип? – спохватилась Паули.

– Что это такое?

– Понимаешь, иногда собакам вводят под кожу маленький чип. Если она потеряется и ее кто-нибудь найдет, чип можно считать с помощью специального прибора, и тогда выяснится, кому принадлежит собака. В таком чипе обязательно есть металл. Если у тебя на теле есть чип, это место обязательно нагреется.

– По-моему, у меня ничего нет. Во всяком случае, я не помню, чтобы мне что-нибудь вживляли. К тому же до недавних пор я был абсолютно домашним котом и мне ничего такого не требовалось. Но если даже он и есть – я согласен рискнуть. Подумаешь! Ничего страшного, если у меня нагреется ухо.

– Ну, в общем-то, это действительно не слишком опасно. Просто помощница отца обязательно спрашивает об этом каждого пациента, – успокоил нас Том. – Это как в самолете. Там стюардесса показывает, как надевать кислородную маску и где находится аварийный выход, хотя чаще всего эти знания не пригождаются.

Убедительное объяснение. Я почувствовал, как у меня засосало под ложечкой и закололо в животе. Я разволновался – это точно.

– Давай начинать, Том! А то я сейчас передумаю и сбегу! – поторопил я.

– Хорошо. Тогда я сейчас вкратце объясню, как пользоваться спасательным жилетом…

– Спасательным жилетом?!

Том засмеялся:

– Маленькая шутка! Но я все-таки должен добавить: аппарат МРТ громко стучит. Не пугайтесь – это совершенно нормально: просто в нем включаются и выключаются катушки. Ведь, как я уже говорил, это огромный электромагнит. Мы выдаем пациенту наушники, чтобы не было слышно шума. Но, боюсь, для Киры нет таких маленьких наушников, да и вообще у нас только один комплект.

– Тогда мне тоже не надо, – заявил я. – Мы вместе будем слушать шум. Что скажешь, Кира? Ты согласна? – Кира легла на пол и перекатилась с боку на бок. Я усмехнулся. Том и Паули с удивлением посмотрели на меня. – Это наш новый условный знак. Он означает согласие.

– Отлично. Тогда ступайте на лежак. Уинстон, ты ложись на спину, и я думаю, что лучше всего будет положить Киру тебе на живот. Мы с Паули выйдем из помещения – аппаратом нужно управлять из соседней комнаты. Мы будем смотреть на вас через окошко в стене. Все ясно?

– Да. Яснее не бывает.

Я снял кеды и устроился на лежаке. Паули посадила Киру мне на живот. Я почувствовал, как тревожно бьется кошачье сердце. Впрочем, мой пульс тоже был далек от нормы.

Том немного повозился с аппаратом. Лежак медленно въехал в цилиндр, и теперь мы оказались в трубе. Святые сардины в масле и великий кошачий бог, помогите мне!

– Так, – услышал я голос Тома, звучавший еле слышно. – Мы с Паули переходим в соседнюю комнату. Там я включу аппарат.

Думаю, что десяти минут будет достаточно. Ведь удар молнии был намного короче. Вы готовы?

Кира мяукнула, я крикнул «Готов!».

– Прекрасно. Удачи вам, ребята!

Дверь захлопнулась. Нас окружила полная тишина.

– Ну, Кира, теперь наступил решающий момент, – напомнил я своей подруге. – Давай думать только об одном: мы хотим обменяться телами, вернуть все как было. Вернуть все как было!

Внезапно раздался оглушительный стук; мне стало безумно страшно. Ох, уж лучше бы я надел наушники! Зря я отказался от них. Ну теперь уж ничего не поделать. Главное – не отвлекаться! Сейчас важна только одна мысль: вернуть все как было! вернуть все как было! Я хочу стать самим собой и вернуться в свое тело! Я! Хочу! Снова! Стать! Уинстоном!

– Кира, ты проснулась? Как ты себя чувствуешь? – Кто-то толкнул лежак. Голос вроде принадлежал Паули. Уф, все-таки я остался в живых!

– У меня все в порядке.

Голос Киры? Странно, ведь я ничего не сказал. Это может означать только одно: у нас действительно все получилось! Урраа! Я – это я! Тут я осторожно взглянул на свое тело: да – у меня черная шерстка и четыре лапы! Клянусь любимыми куриными сердечками с петрушкой! С моей кошачьей души свалился целый вагон камней.

Я медленно потянулся, спрыгнул с живота Киры на пол и огляделся по сторонам. Каким большим вдруг все стало вокруг меня! Совсем забыл за эти недели, каково это – быть маленьким котом. Я еще раз потянулся – на этот раз с наслаждением, уже чувствуя все свои четыре лапы, пошевелил хвостом, потрогал лапой свои роскошные усы и уселся перед аппаратом. Ждать, когда встанет Кира.

Она села на лежаке, подрыгала ногами и радостно улыбнулась. Матушка моя кошка! Отсюда, снизу, аппарат показался мне не просто огромным, а гигантским! Не знаю, будь я котом, решился бы я туда лечь? Хорошо еще, что Кира в кошачьем облике оказалась такой храброй. Что ж, кажется, мы с ней благополучно перенесли этот отчаянный эксперимент. По крайней мере, физически.

Можем ли мы с ней по-прежнему обмениваться мыслями? Я сделал попытку.

– Кира, ты слышишь меня? – послал я ей свою мысль. – Вставай и подойди ко мне!

Но ничего не последовало. Хм-м. К сожалению, все получилось так, как мы и предполагали: мы больше не могли мысленно общаться друг с другом. Я почувствовал, что это открытие меня сильно расстроило.

Тем временем из соседнего помещения вышел Том и остановился возле аппарата МРТ.

– Как дела? – спросил он у Киры.

– По-моему, нормально. Только немного кружится голова. Но, похоже, все получилось. Я опять Кира!

– Погляди-ка на меня. – Последовало долгое молчание. К сожалению, я не видел снизу, что делали Том и Кира, но почувствовал какое-то напряжение. И вот Том попятился от кушетки. – С ума сойти! – громко воскликнул он. – Кира, у тебя действительно лучистые голубые глаза! – Он нагнулся ко мне. – А у Уинстона в самом деле зеленые! Ничего не понимаю! Невероятно!

Почему он так взволновался? Ведь мы ему уже все объясняли. Значит, он нам не верил? Вероятно, то же самое подумала и Кира.

– Так ты что, нам не верил?! Уинстон ведь говорил тебе, что у меня, у настоящей, голубые глаза.

– Нет, я вам верил. Хотя и не на все сто процентов, – засмеялся Том. – Только на семьдесят.

– Ничего ужасного в этом нет, – вмешалась Паули. – Я бы даже сказала, что это вполне нормально. А разве ты вот так сразу поверила бы нам, если бы мы сказали тебе, что мы с Томом поменялись телами? Разве у тебя не было бы хоть чуточку сомнений?