— Сара была актрисой?

— Актером, — поправила его Ребекка Фельд. — Она требовала, чтобы ее называли актером. Говорила, что слово «актриса» сексистское. Все они были актерами. Она и ее отец часто спорили по этому поводу.

— Ее отец, — повторил Хэл, делая пометку. — Сара общается с ним?

— Он умер. В октябре прошлого года. Рак толстой кишки. У Сары не было братьев и сестер, поэтому остались лишь она и я. Теперь это только…

Хэл дал ей секунду на то, чтобы справиться с эмоциями, и лишь потом задал новый вопрос:

— Вы знаете, над чем она работала?

Миссис Фельд покачала головой.

— Раньше Сара звонила и рассказывала нам обо всем. В основном, разумеется, о прослушиваниях, но не обходила вниманием даже то, что она познакомилась с кем-то из кинобизнеса или посмотрела фильм, оказавшийся именно таким, каким она себе его представляла. Или же, наоборот, ей что-то не нравилось, и она считала, что могла бы сделать лучше. Первое время после отъезда Сара звонила почти каждый день.

Ребекка Фельд переложила руки на коленях и посмотрела на них.

— Со временем она стала звонить реже. — На ее лице проступила мучительная маска вины, присущая родителям, пережившим своих детей. — Наверное, мы не всегда понимали, насколько серьезно она любила актерскую профессию. Мы хотели, чтобы у нее была нормальная жизнь. Как у нас. Чтобы она вышла замуж, обзавелась семьей…

Хэл понятия не имел, каково это — иметь нормальную семью, но желание Ребекки было ему понятно. Его мать желала ему того же самого.

— Но на последнее Рождество она приехала домой… другой.

Он поерзал на стуле.

— В каком смысле?

— Например, у нее завелись деньги. Раньше их никогда не было.

Хэл разговаривал с домовладельцем Сары Фельд в Лос-Анджелесе накануне вечером, сразу после того как шериф Сакраменто перезвонил, чтобы подтвердить ее личность. Квартплата и коммунальные услуги были оплачены на полгода вперед: четырнадцать тысяч, выплаченных одним депозитом холдинговой корпорации из Флориды.

Снова Флорида…

Виктория Стайн из Флориды. Мать Спенсера живет во Флориде.

Но холдинговая компания, внесшая арендную плату, находится в Майами. И хотя эксперты-бухгалтеры попытались отследить бумажный след, выяснилось, что компания была ликвидирована, а значит, установить местонахождение причастных сторон было крайне сложно.

Хэл также поручил выяснить возможную связь между холдинговой компанией и Викторией Стайн из Пенсаколы или Гертрудой Макдональд из Палм-Бэй.

Безуспешно.

Между разными фрагментами не было никаких связующих нитей.

— Она не сказала вам, откуда у нее деньги?

— Она вроде как притворялась той, старой Сарой. Но была другой. Ее одежда стала другой — как у офисной служащей. Раньше за ней такого не водилось. Обычно она приходила домой в узких лосинах для йоги и кроссовках, а теперь стала носить красивые юбки и блузки. У нее даже появилась пара туфель на красной подошве. У них еще было какое-то новомодное имя… Ну, вы же знаете, какие я имею в виду?

— Боюсь, что нет. Женские туфли не по моей части.

Ребекка грустно улыбнулась.

— Вряд ли Сара еще прошлым летом знала об их существовании, но на Рождество уже точно знала. Она отнесла вещи в химчистку. Раньше она никогда не пользовалась химчисткой. Она стала… скажем так, менее провинциальной. Волосы у нее были выпрямлены и лишь слегка кудрявились, даже после мытья, хотя у нее всегда были вьющиеся волосы, как у отца. Но она сделала что-то такое, чтобы их распрямить. Сказала, что это какая-то южноамериканская процедура. Выглядело красиво. Она привезла рождественские подарки — дорогой шоколад и виски, к которым ее, вроде как, приучила подруга.

Хэл задумался о том, кто оплачивал квартиру, новую одежду и телефоны Сары Фельд.

И ради чего? Зачем было платить за то, чтобы она шесть месяцев прожила в арендованной квартире, если план состоял в том, чтобы просто убить ее и вынудить полицию начать поиски?

— Виделась ли она со старыми друзьями, когда приехала домой на Рождество?

— Да, кое с кем виделась. Пару вечеров зависала с друзьями по школе.

Ладно. Может, там что-то было…

— Хотелось бы узнать их имена и номера телефонов, чтобы поговорить с ними. Вдруг Сара сказала что-нибудь еще, что может быть нам полезно?

— Думаете, ее убили из-за этой новой работы?

— Чем больше я буду знать о том, чем Сара занималась на момент смерти — о ее работе, ее друзьях, — тем больше у меня шансов узнать, что с ней случилось. — Хэл придвинул к Ребекке блокнот. — Вы не могли бы написать мне несколько имен?

Она написала три имени.

— Это девичьи фамилии. Я не знаю, какие имена они носят сейчас.

— Думаю, я смогу их найти. — Он открыл плотный конверт и вытащил фоторобот Терри Стайн, который они разослали по всем участкам. — Последний вопрос, миссис Фельд. Вы узнаете эту женщину?

— Нет. Я вижу ее впервые.

Хэл постарался скрыть разочарование. Впрочем, удивляться было нечему. С чего он взял, что все будет так просто?

— Спасибо, что вы согласились прийти.

Ребекка Фельд не торопилась вставать из-за стола. Открыв сумочку, она вытащила пластиковый пакет и положила его на стол.

— Может, что-то из этого вам поможет…

Хэл повертел пакет в руках. Там лежали паспорт и калифорнийские водительские права на имя Сары Фельд. За ними был какой-то сложенный несколько раз документ. Детектив вытащил его и развернул. Свидетельство о рождении. Он вернул документ в пакет.

— Вы можете оставить их себе, миссис Фельд.

Она встала со стула и покачала головой.

— Не могу. Пожалуйста, возьмите их. Сара получила этот паспорт, когда была дома. Планировала, когда закончатся съемки шоу, поехать осенью в Испанию… — Женщина расплакалась и поправила на плече ремешок сумочки. — Я не хочу никаких напоминаний о том, чего моя девочка больше никогда не сделает.

Хэл отлично понимал муки матерей и отцов, чьи родительские роли были прерваны смертью детей. У тех, кто потерял ребенка, никогда не будет душевного покоя. Жизнь их чада всегда будет казаться им оборванной, а возможности — украденными.

Это родителям положено уходить из жизни первыми, чтобы ребенок мог оглянуться на их жизни и оценить то, чего он сам достиг, а в чем потерпел неудачу.

Миссис Фельд пыталась сохранить самообладание, и когда ей удалось взять себя в руки, сказала:

— Если вы не против подвезти меня до автобусной станции, я бы хотела вернуться домой.

Сан-Франциско, Калифорния