* * *

В классе стояла напряжённая тишина. Ручки царапали бумагу, ластики попискивали, ножки парт скрипели, казалось, в том же ритме, что волновались настенные часы: тик-так-тик-так. Всё быстрее и быстрее. Хотя Аннабель и понимала, что такого не бывает.

Время вот-вот закончится.

Причём дополнительное время. Ей и ещё четверым выпускникам седьмого класса, имевшим «особые учебные потребности», дали на 45 минут больше, чем остальным ребятам, – те уже вскочили со стульев, сдали экзаменационные листы и выбежали в коридор, радуясь началу лета. Но дополнительные 45 минут Аннабель не спасли. Голова была мутной, как гавань в туманный день.

Аннабель провела пальцем по голубым линеечкам, на которых должна была написать сочинение. Сочинение, составлявшее 25 процентов оценки за экзамен по истории, как постоянно твердил мистер Дерриксон. Одна пустая строчка, вторая, третья. Как бы хотелось смотреть сейчас не на них, а на разметку на дне бассейна.

Впрочем, эти тонкие чёрные линии под водой уже не нужны были Аннабель, чтобы проплыть из одного конца дорожки в другой. Её тело всегда двигалось прямо, и она точно знала, сколько гребков надо сделать, прежде чем вынырнуть и оттолкнуться от бортика, отправляя себя в обратный путь. Но ей нравилось знать, что разметка по-прежнему тут, такая же родная, как всё, что касалось плавания. Солнечные блики на бледно-голубой плитке. Запахи солнцезащитного крема, хлорки и жирной еды из кафетерия. Всплеск при нырянии и холодное приветствие воды.

Тьютор[1]мисс Эймс прикоснулась к запястью Аннабель.

– Просто напиши всё, что помнишь, хорошо? – прошептала она. – Мы это обсуждали. Так мистер Дерриксон сможет понять, что ты что-нибудь знаешь.

Аннабель сделала три глубоких вдоха, как перед заплывом, и постаралась отключиться от тиканья часов и истерического скрипа ручек.

Ей удалось написать полстраницы… Но она отлично знала, что сделает мистер Дерриксон, когда это прочтёт. Поставит зелёной ручкой кучу вопросительных знаков на полях. И напишет: «Не относится к делу», «Пожалуйста, отвечай на вопрос» и «Где доказательства?»

Аннабель пробежала глазами по остальному тесту. Все эти вопросы с разными вариантами ответов. Все эти ответы, которые звучат как правильные. Тестовая часть, по словам мистера Дерриксона, была проще простого. «Любой, кто хоть сколько-нибудь учился, заполнит не задумываясь». Ага, конечно.

– Ну что ж, – сказала мисс Эймс из глубины класса. – Положите, пожалуйста, ручки и карандаши. И поздравляю вас! Вы официально закончили седьмой класс!

Двое учеников радостно завопили «Дай пять!» – и треснули друг друга по растопыренным ладоням. Аннабель, собирая вещи, смотрела на сочинение, которое едва успела начать, и с трудом сдерживала слёзы.

Кое-как поблагодарив мисс Эймс, пожелавшую «хорошего лета», Аннабель выбежала в коридор, опустевший почти час назад, когда Мия и Джереми – да и все остальные – отправились обедать без неё.

Другие четверо, получившие дополнительное время, жили здесь в интернате. Поэтому они попрощались с Аннабель и отправились в столовую или спальни.

Аннабель толкнула уличную дверь и вышла на яркое июньское солнце.

Она глубоко вдохнула островной воздух. Всегда немного солёный, если принюхаться, даже когда находишься не на самом берегу. Как бы то ни было, всё закончилось. Семь классов позади. А впереди – лето, полное занятий по плаванию и приключений с Мией и Джереми. Дети, ходившие в бассейн, учились в других школах, поэтому там, для них, она была Аннабель-Звезда-Баттерфляя, а не Аннабель-Которая-Не-В-Состоянии-Закончить-Контрольную-Вовремя.

Мамина машина стояла на обочине. Стекло тотчас опустилось.

– Белль! Как всё прошло, солнышко? Мы выучили то, что нужно? Ты чувствовала себя подготовленной?

– К тестам мистера Дерриксона я всегда оказываюсь не готова.

Аннабель плюхнулась на нагретое переднее сиденье, свалила на пол вещи и захлопнула дверь.

Мама нахмурилась, и на её лбу появилась тонкая озабоченная морщинка. Так она смотрела на папу, когда дела у них пошли совсем плохо. А теперь она стала смотреть так на Аннабель. Всё чаще и чаще.

– Ну-у-у, – протянула мама, – ты же хорошо потрудилась. Уверена, твои усилия окупятся.

И кивнула своим словам. Будто так могла превратить их в правду. Потом потрепала Аннабель по коленке и положила руки на руль, звякнув серебряными браслетами. Митч дарил ей по одному на каждую годовщину свадьбы. Накопилось уже три. Мама не снимала их.

– Куда направимся? – спросила она, съезжая с обочины. – У меня следующая встреча только в два. Можем устроить праздничный обед. Хочешь, позвоним Митчу, спросим, свободен ли он? Он тоже хотел бы отметить с тобой окончание учебного года.

Аннабель смотрела в окно. Они ехали по извилистой дороге мимо корпусов интерната и зелёных лужаек, где на траве сидели старшеклассники и, смеясь, что-то писали друг другу в тетрадях. Мимо покрытого серой черепицей офисного здания, куда два года назад, летом перед шестым классом, она пришла на собеседование. Тогда они с мамой и Митчем только-только переехали на Серый остров.

Академия была школой-интернатом, где с шестого по двенадцатый класс учились дети с материка. Но мама прочла на сайте, что Академия стремится быть и «школой для местных», а потому предоставляет скидки на обучение «одарённым ребятам, живущим на Острове». Они подали заявление – и Аннабель почему-то взяли.

Может, потому что больше никто из островных не стремился сюда попасть? Почти все здесь считали, что Академия – для мажоров.

– Ты, наверное, проголодалась? – спросила мама.

Аннабель, конечно, проголодалась, но если они поедут обедать в город с мамой и Митчем, на каждом шагу будут попадаться знакомые. И все – с непременными вопросами про учёбу. Потому что они всегда о ней спрашивают. Этого совершенно не хотелось. Тем более после такого утра всё тело изнывало от желания поплавать.

– Можешь подбросить до бассейна? – попросила Аннабель. – Перекушу там.

– Но сегодня же нет тренировки, – возразила мама.

– Да, но мне хочется поплавать. Я и так уже много пропустила.

Перед экзаменами мама отменила почти все занятия по плаванию, чтобы Аннабель смогла уделить учёбе дополнительное время. Будто это чем-то могло помочь.

Мама вздохнула, и Аннабель даже захотелось, чтобы сейчас её подвозил Митч. Он сразу бы согласился поехать в бассейн. Потому что понимал, как важно для Аннабель тренироваться. Видел, как хорошо она плавает, и знал: если будет заниматься – сможет ещё лучше.