Но проблему следовало рассмотреть всесторонне. Взвесив все факторы, определив собственные силы, мутантам придется вступить в борьбу с промышленной мощью многих стран мира. Опираясь на нее, Крофорд и его единомышленники объявили войну мутантам. Кроме того, существовало секретное оружие.

«Отчаяние и секретное оружие, – заявил Крофорд, сидя в номере гостиницы. – Но оно недостаточно эффективно», – добавил он.

Прежде всего следовало выяснить, о каком оружии шла речь. И пока это неизвестно, никаких планов строить нельзя.

Лежа на кровати и глядя в потолок, он перебирал факты, систематизировал их, подвергал анализу. Иногда силы обычных людей и силы мутантов казались ему равными, а иногда он видел неоспоримое превосходство одной из сторон.

Рассуждения завели в тупик.

– Так и должно было быть, – произнес он вслух. – Рассуждение – инструмент обычного человека.

Следовало воспользоваться своим исключительным даром.

Но как?

Он постарался отрешиться от известных ему фактов, изгнать их из своих мыслей и ни о чем не думать. Лежа в постели и глядя во тьму, он физически ощущал, как наперекор желанию они теснятся в его мозгу.

Вдруг с особой отчетливостью проступила мысль о войне. Он остановился на ней. Мысль стала весомой и овладела им.

Война, но война, совершенно отличная от тех войн, которые до сих пор вело человечество.

Невероятно раздражала необходимость думать о чем-то неопределенном.

Появилась новая мысль – бедность.

Он чувствовал, как обе мысли, и о войне, и о бедности, словно койоты, кружат во мраке вокруг костра его разума за границей зоны, освещенной интеллектом.

Он хотел прогнать их, но они не желали уходить. Через некоторое время он привык к ним.

«Существует еще один фактор, – подсказал ему засыпающий мозг. – Недостаток рабочих рук у мутантов. Вот почему они создали роботов и андроидов».

Можно было обойти эту трудность. Можно было взять одну жизнь и разделить ее на несколько. Жизнь одного мутанта – растянуть, удлинить, увеличить. Рабочую силу можно было создать, следовало лишь знать, как это делается.

Мысли совсем замедлили бег, он почти уснул.

«Я остановлю тебя, Крофорд, и получу ответ, я остановлю тебя, я люблю тебя, Энн, я…»

И вдруг, даже не сообразив, спал он или нет, Виккерс встрепенулся и уселся на постели.

Он знал!

Он съежился от прохлады летнего утра, быстро высунул ноги из-под одеяла и ощутил босыми ступнями холод пола.

Виккерс бросился к двери, распахнул ее и выскочил на площадку винтовой лестницы, ведущей в холл.

– Фландерс! – крикнул он. – Фландерс!

Откуда-то появился Айзекайя и стал взбираться по ступеням, спрашивая:

– Что случилось, сэр? Вам что-нибудь надо?

– Мне нужен Гортон Фландерс.

Открылась еще одна дверь, и появился Гортон Фландерс с торчавшими из-под ночной рубахи худыми лодыжками и всклокоченными волосами.

– Что происходит? – спросил он спросонья. – Что за шум?

Виккерс быстро пересек холл, схватил его за плечи и спросил:

– Сколько нас? На сколько частей разделена жизнь Джея Виккерса?

– Может, вы перестанете трясти меня?

– Как только вы мне скажете правду.

– С удовольствием, – сказал Фландерс. – Нас трое. Вы, я и…

– Вы?

– Конечно. Вас это удивляет?

– Но вы намного старше меня.

– С синтетической плотью можно делать чудеса, – промолвил Фландерс. – Тут нечему удивляться.

«Действительно, ничего удивительного», – согласился вдруг про себя Виккерс, словно всегда знал это.

– Кто третий? – спросил он. – Вы сказали, нас трое. Кто он?

– А вот этого я вам сообщить не могу, – ответил Фландерс. – Я и так сказал слишком много.

Виккерс разозлился, схватил Фландерса за ворот ночной рубашки и сдавил его.

– Насилие вам не поможет, – сказал Фландерс. – Не надо насилия. Я вам сказал все это лишь потому, что кризис наступил быстрее, чем мы предполагали. Вы еще не готовы знать все. Недостойны. Мы слишком многим рискуем, заставляя вас развиваться так быстро. Больше я вам ничего не скажу.

– Недостоин! – вскипел Виккерс.

– Не готовы. Вам следовало предоставить больше времени. А сейчас отвечать на ваши вопросы и говорить с вами просто-напросто невозможно. Это повлечет за собой лишние трудности. Снизит вашу эффективность и действенность.

– Но я уже все знаю, – зло сказал Виккерс. – Готов я или не готов, но я знаю, как взяться за Крофорда и его друзей, а это значительно весомее того, что сделали все вы, несмотря на уйму потраченного времени. Ответ у меня готов, и вы надеялись, что я его найду. Я знаю их секретное оружие и знаю меры защиты. Вы мне сказали, что надо остановить Крофорда, и я могу его остановить.

– Вы уверены?

– Абсолютно уверен, – сказал Виккерс. – Кто третий?

В его мозгу уже зрело подозрение, странное подозрение.

– Я должен знать, – сказал он.

– Именно этого я вам не могу сообщить. Никак не могу, – повторил Фландерс.

Виккерс отпустил ворот ночной рубашки Фландерса, а потом и вовсе уронил руки. То, что начало обретать контуры в его мозгу, разрывало душу, и с каждым мгновением мучения становились все сильнее. Он медленно пошел прочь.

– Да, я уверен, – повторял Виккерс. – Я уверен, что знаю все ответы. Я их знаю, но что это мне дает?

Он вернулся в свою комнату и захлопнул дверь.

В какой-то момент словно вспышка осветила его мозг. Воспоминание о Кэтлин Престон, которое могло быть вымыслом, и запечатленная в его мозгу прогулка по заветной долине долгие годы мешали ему понять, что он давно любит Энн Картер, а она платит ему взаимностью.

Потом он узнал, что его родители находились в состоянии прерванной жизни и ждали возвращения в мир любви и взаимопонимания, которому они так много отдали.

Он не мог их предать.

«Быть может, – сказал он сам себе, – это к лучшему, ибо есть новый фактор – умение делить одну жизнь на несколько частей».

Такой метод был разумен и, по-видимому, приносил свои плоды – ведь у мутантов не хватало рабочих рук и приходилось наилучшим способом использовать имеющиеся средства. Вы передаете роботам то, что им можно доверить. А жизнь каждого мутанта делите, получая несколько личностей, помещенных в тела андроидов.

Он не был самим собой, он представлял часть другой личности – треть подлинного Джея Виккерса, чье тело ожидало дня, когда в него будет возвращена жизнь.