Нужные травы Василиса нашла быстро. Было их не так много – почти все они с Ягой уже скупили да на нужды войска потратили. Но и того, что оставалось, должно было хватить до конца весны, когда можно уже будет на луга да в леса отправляться, запасы на зиму делать. Если за клюквой по болотам скакать не придется.

А в домике девушку уже поджидал царевич со свежими новостями. Позднее и ему предстояло отправиться к войску, но пока была возможность, матушка-царица предпочитала, чтобы сын рядом с ней находился. Елизар Елисеевич предпочитал не спорить, чтобы жена лишний раз не нервничала. И так с трудом уговорил, чтобы сын мог пусть не воевать, но хоть посмотреть, как в походных условиях люди живут. О войне и речи не шло. Сам наследник понимал, что на этот раз отличиться ему не выйдет, но матушку лишний раз беспокоить не хотел. Слетает, пробудет там седмицу, а после назад. Обидно, но что делать. Был бы у него брат, а то и двое, не так бы родительница тряслась. Хорошо бы на этот раз мальчик родился.

– Прятаться прибежал или жаловаться? – когда они оказались в горнице, поинтересовалась девушка.

– Да не, – отмахнулся Елисей. – Я спросить пришел. Костя нынче ушел с войском. А ты как дальше? Останешься или в домик свой вернешься бабке Матрене на растерзание?

– Да я как-то не думала, – растерялась Василиса.

И вправду, она не задумывалась, стоит ли и дальше оставаться на царском подворье. С одной стороны, колдунья, способная хоть немного в будущее заглянуть, раньше гонцов новости сообщить, царю еще нужна. С другой в последнее время к ней редко обращались. Точнее, кроме лекарств от нее ничего не требовалось, а за ними заходили исправно. Но тогда было не до нее. Елисей сообщил последние новости, Елизар Елисеевич всю ночь совет держал с воеводой и Кощеем, ну и сына не забыл позвать. Девушку просили намалевать на карте, где противник находится, но сильно далеко он уйти не успел, до крепости, которая на пути находилась, еще несколько переходов оставалось. Все-таки царевич на Горыныча куда быстрее передвигался, чем многотысячное войско, обремененное обозами, стадами, а то и женщинами определенного поведения, дабы воинам не так тяжко было в пути.

– Вот подумай, – Елисей устроился на лавке, выглянул в окно. На другой стороне двора прогуливались три царевны. Точнее Анастасия и Забава чинно прохаживались по дорожкам, а маленькая Несмеяна бегала по двору, гоняла голубей и кур, или старалась поймать одну из кошек, которые предусмотрительно прятались как можно основательнее, едва замечали младшую царевну.

– А что, есть варианты? Мне пока никто не говорил, что пора место освобождать, в город возвращаться пока не хочется, – девушка достала из печи пирожок, разрезала, налила из заботливо приготовленного домовым самовара чаю. – Там бабка Матрена, да и Марфа эта неизвестно, что учудить может, пока Кости нет. Если есть такая возможность, лучше я за стенами царскими отсижусь. Тут я у всех на виду. Сразу скажут, когда ушла, когда и с чем пришла. Обвинить абы в чем не смогут.

– Это хорошо, – просиял царевич, – а то я думал, как тебя еще уговаривать. Кстати, – неожиданно задумался он, – вот ты рисованием своим мир видишь. А что, если попробовать нарисовать эту Марфу, сына ее, отца ребенка?

Василиса задумалась. Почему-то эта идея еще не приходила ей в голову. Попробовать стоило.

– Время надо выбрать, настроиться, да перед тем на нее взглянуть внимательно, – приняла она решение. – Только времени у меня нет, да и предлога разумного, чтобы к Арине Романовне наведаться. Мало ли какую напраслину потом возведут.

– Ничего, придумаем что-нибудь, – после недолгого размышления решил Елисей.

Василиса только кивнула. А что им делать, кроме как думать и придумывать. Лекарствами войско снабдили, насколько оно было осуществимо силами двух женщин да подмоги в виде пары стряпух. Теперь же люди покинули столицу, запасы пополнены, можно будет и на Марфу поохотится. Жаль, способность проявилась поздновато. Так бы она успела порисовать, пока под одной крышей жили. Да что уж теперь сожалеть. Как вышло, так и вышло.

– А что, если я с матушкой поговорю? – неожиданно предложил царевич. – Ей давно на эту пройдоху посмотреть хотелось. Так пригласит ее к себе, а ты в сторонке за ширмочкой посидишь, в щелочку посмотришь.

– Вроде как со жрецами? – сообразила будущая Яга.

– Ага. Только тогда ты глаза завязывала, а сейчас уже не обязательно, – закивал он. – Ну а что, двух зайцев одним выстрелом убьем.

– Ну, или попробуем их убить, – охладила его пыл девушка. – У Кости и Яги не получилось ничего узнать, а мое колдовство слабенькое против их.

– Зато такого никто не ждет. Они к ворожбе прибегают, а ты просто смотришь, но видишь одно, а рука другое вырисовывает, – парировал Елисей. – Может, получится что узнать. Пусть мелочь, но вдруг за нее зацепиться получится. А то, что за дела – людей расспрашивать. Много ли люди расскажут. Отец доверенного человека отправлял, да много ли тот разузнать смог? Ничего почти. Стояли в деревне люди царские, когда волков развелось. Зверей постреляли прилично, а кто там кого обрюхатил – не следили. После той зимы у них больше десятка баб понесли. Кто от мужей, а кто от заезжих молодцев – свечек не держали, не смотрели.

Василиса только покачала головой. Кто уж будет такие подробности рассказывать. Вдруг, не соседка от чужого человека родила, а твоя жена. Лучше помалкивать, чтобы потом перед народом не ославили. И да, как будто было кому следить, с кем какая жинка уединялась. Все одно, за всеми не уследишь.

В любом случае, идею Елисея надо опробовать. Хуже никому не будет, а рисовать не обязательно хорошими карандашами. С Марфы хватит и угольного грифеля да грубой бумаги, которую торговцы используют для подсчетов. Главное, понять хоть что-то, а там уже Яга с Костей пусть раскручивают. Ну, или само за время военное раскрутится. Главное, ей самой как можно дальше от этой бабенки и ребенка ее держаться. А то мало ли, что голова не сильно умная удумает, обвинять-то самую заинтересованную станут.

Этими соображениями Василиса поделилась с царевичем. Может, он и не сделает ничего, но поговорить с кем надо сможет.

– За ней уже присматривают, – сообщил наследник подруге. – И я подсуетился, благо есть хорошие знакомые, пусть и не боярского происхождения. Ну и отец тоже отправил своих людей. Благо там не так давно дом по соседству освободился. Ну и соседи тоже посматривают. Марфа-то своим поведением против себя некоторых настроила.

– Только бабке Матрене без разницы, на кого напраслину возводить, – заметила девушка.

– Ну, как посмотреть, – покачал головой царевич. – Все-таки ты уже в какой-то степени своя. От тебя людям польза заметная. Да и самой Матрене ты помогала. Пусть иногда ей что не то давала, но и она к тебе обращалась за помощью. А Марфа что? Сильных колдунов рассорила, с людьми ругается, почтения ни к кому нет, зато наглости больше, чем следовало бы. В ее положении надо скромнее быть, доказательства предъявлять, а не хозяйкой себя в доме вести, да Яге указывать.