Прищурившись, колдунья принялась рисовать то, что еще показывала ей магия рисунка. Небольшая комнатка, а может и келья – поди, разбери, слишком скромная обстановка, да нечто аморфное окружает этих людей. Василиса нахмурилась, после закрыла глаза, полагаясь только на магию. Линия, еще одна, короткий штрих… Грифель ломается в руке, падает на пол и раскрашивается.

– Значит, не судьба нам всей правды узнать, – вздохнула девушка. – Ну да самое главное открылось. Остальное и после войны выяснить можно будет.

– Открылось хоть что-то? – поинтересовалась женщина постарше.

– Не все, но главное узнать удалось, – чуть дрожащим от волнения голосом сообщила Василиса. – Не Кощеев это ребенок. Как бы ни пыталась эта женщина в обратном всех убеждать, какую бы магию для этого не призвали ей на помощь, все ее слова есть ложь, и ничего более.

– Да и по виду понятно, что не Константина сын то, – скривила губы в подобии улыбки вторая боярыня. Сама Марфа волосом да глазом темна, Кощей вовсе черноглаз да темноволос, а мальчик светленький. Не блондинчик, но видно, что светлее матери будет. Значит, в отца пошел.

Василиса только кивнула, молча коря себя за невнимательность. Уж должна была заметить. Что уж про Арину Романовну говорить, но та тоже сокрушалась, что мальчик ее ненаглядный натворил дел по глупости. Или то же самое колдовство, что прикрывало обманщицу, и взгляд затуманивало? С этим стоило разобраться.

Женщины посмотрели на рисунки, потом что-то обсудили между собой. Что именно, Василиса предпочла не уточнять. Собрав рисунки, она посмотрела на самый первый, где рисовала Марфу, и с трудом скрыла удивление. Мужчиной в стрелецком кафтане оказался Никита. Значит, он не просто так привез в город эту женщину и ребенка. Последний рисунок вовсе говорил о том, что Никитка не сам по себе действовал. Сам он ни за что бы на такое не пошел. Ни способностей у него таких нет, ни смелости. В бою он смел, этого не отнять. Но в остальном труслив. Просто так против Кости интриги устраивать, не имея поддержки, он бы не рискнул.

– Что, Василиса Ивановна, – позвала ее боярыня, что постарше, – новую загадку разгадывать придется?

– Кабы только одну, – нахмурилась девушка.

– Вопросы задавать тоже уметь надо, – поняла ее женщина. – Марфа Матвеевна после беседы тебя видеть хотела. Так что далеко не уходи, позовут скоро.

– Странно, что беседа затянулась, – заметила молодая женщина. – Солнце уже за полдень перевалило, а они все общаются. И ребенок спокойно сидит, глазками моргает, ручками помахивает, а не капризничает, с рук спуститься не пытается.

– И правда, – согласилась ее приятельница. – Где это видано, чтобы такой малыш так долго себя спокойно вел.

– Опоили чем-то, – быстро сообразила Василиса, вспомнив, как в родном мире побирушки поили детей алкоголем или снотворным, чтобы не мешали просить милостыню в метро или переходах.

Женщины переглянулись. Потом одна что-то тихо прошептала другой и покинула комнатку. Вторая продолжила присматриваться то к рисункам, то к женщинам в соседнем помещении. Василиса увидела, как открылась дверь, и слуги посторонились, пропуская боярыню. Та присела в глубоком реверансе, перенятом у стран запада вместе с женским нарядом, разве что вместо вырезов платья были с высоким воротом, после чего подошла к царице и что-то тихо зашептала той на ухо. По мере рассказа лицо Марфы Матвеевны хмурилось все больше и больше. Потом она подозвала слугу и о чем-то распорядилась, после чего вновь обратилась к гостье и заговорила, но уже с ласковой улыбкой на губах.

Между тем, слуга зашел в комнатку, где находились незримые свидетельницы разговора.

– Царица-матушка просила передать, что вы можете идти, если вам здесь больше ничего не нужно, – с поклоном произнес он.

Василиса собрала свои вещи, поклонилась боярыне и покинула горницу. Женщина еще немного последила за разговором, после чего отправилась за девушкой. Все одно слов разговора не слышно, а просто так смотреть не интересно. Свое дело они с приятельницей выполнили. Дальше пусть колдуны да правители решают, как быть. Это вам не за мужем присматривать. Теперь надо будет дождаться, когда Марфа Матвеевна закончит общение с самозванкой, и доложить обо всем увиденном. После же можно и домой отправляться, послушать, что еще удумал муженек. Как бы не пришлось обратно на царское подворье возвращаться, а то не нравится ей последнее время мужнино поведение. Как бы дело до измены не дошло. Слишком уж часто он стал с этими жрецами встречаться да о боге новом заговаривать.

Колдунья поспешила в свой домик. Надо было через домовых передать наставнице, что надобно им встретиться. Тем более, было что обсудить. Опять же рисунок, на котором сила неведомая не дала закончить изображение. Уж не этот ли бог, слуги которого Московию захватить решили. Но причем тогда тут Марфа? Или решили Костю от дел важных отвлечь, с любимой рассорить, чтобы толком думать ни о чем не мог? Но это они недооценили Кощея. Ведь и раньше у него женщины были, он и не скрывал. В общем, есть о чем расспросить Арину Романовну, причем расспросить основательно, что называется, с пристрастием.

Но только она передала сообщение и начала разбирать рисовальные принадлежности, как раздался стук в дверь. На пороге стояла служанка, которая была при ней в царском тереме.

– Василиса Ивановна, – поклонилась девушка, – вас матушка-царица видеть желает. Обсудить сегодняшнюю встречу хочет.

– Передай ей, пожалуйста, – молодая колдунья на миг задумалась, – передай, что ко мне Яга подойти должна. Мы с ней вместе и придем. Одна голова хорошо, две лучше, а три так и вовсе кладезь мудрости.

Девушка покивала, после чего сбежала с крыльца и поспешила обратно.

На этот раз царица гостей принимала в одной из горниц, расположенных в жилой части терема. Стол, как уже вошло в традицию, был накрыт, но часть оставалась свободной, чтобы можно было разложить наброски, сделанные Василисой, да позволить девушке записи вести. Пусть потом все в печь отправится, чтобы посторонний увидеть не смог, но это очень помогало при обсуждении. Во всяком случае, высказанные раз версии уже не забывались, и не приходилось по сто раз переговаривать одно и то же.

Обсудить собравшимся было что. Но, прежде чем задавать вопросы из разряда «что делать» и «кто виноват», Василиса хотела прояснить более важный момент. Собственно, потому и боярынь, что с ней за разговором подглядывали, пригласить попросила.

– Арина Романовна, я понимаю, что вопросы странные задаю, но почему вы думаете, что этот ребенок может быть от Кости рожден? – спросила наставницу девушка.

– Да не знаю, – пожала Яга плечами. – Вроде как голова понимает, что не его это сын. Ну не мог такой сильный колдун всего не предусмотреть. Он даже по молодости, когда только пили да гуляли с девками, и то ни разу ни одну не обрюхатил. И чтобы вот так сглупить уже взрослым, да когда и выпито не много…

– Но? – поспешила уточнить ее ученица. – Договаривайте, прошу вас.