Пищу Елизавета Петровна вкушала простую и ела помногу: на Масленицу зараз съедала дюжины две блинов – со сметаной, творогом, осетриной и икрой. А ещё ей подавали буженину, кулебяку, кашу гречневую, щи пожирнее, сало копчёное – к жирной пище Елизавета Петровна слабость имела и через это в зрелые года телесно раздалась, хотя в молодости была стройна и фигуру имела столь соразмерную, что на машкерадах мужчиной наряжалась, чтобы формы свои напоказ выставить.

В обиходе была она беспорядочна и неряшлива, за что Екатерина Алексеевна нередко её бранила. В комнатах Елизаветы Петровны вечно бардак был: одежда разбросана, чулки валяются где ни попадя – другой раз даже на подоконнике или на ручке двери; юбки – на столе и на полу; прочие принадлежности также в самых невообразимых местах. Сколь у неё ни убирались, порядку не прибавлялось: только уберутся, снова прежний бардак.

Став императрицей, она ничуть от беспорядка не избавилась, напротив, на весь свой двор его распространила. Как приедут они в Измайлово, так всё вверх дном перевернут: сколь ни распоряжайся, сколь ни следи, чтобы вещи на своих местах находились, бесполезно! Путаница такая, что вовремя найти ничего нельзя: фрейлины готовы друг в друга вцепиться: не разберутся, где чей гребешок, где веер, где прочие вещи. И так каждый божий день, полная сумятица; к тому же часов не соблюдали ни для сна, ни для еды, ни для веселия, ни для важных дел. Как тут, скажем, чистоту во дворце поддерживать? Бывало, послы иноземные приедут и ждут в приемной государыню, а мимо них сор несут из внутренних покоев или ещё что похуже – а куда деваться, надо же это выносить, а времени определенного нету…

Л. Каравакк. Портрет царевен Анны Петровны и Елизаветы Петровны в 1717 году

Государыня Елизавета Петровна сама от таковой расхлябанности иной раз в раздражение приходила, и тогда под руку ей не попадайся: бранилась поносными словами, будь перед ней лакей или знатный господин, горничная или фрейлина древнего рода. Фрейлинам хуже всех доставалось: она их и бранила, и по щекам хлестала, бывало, что без видимой их вины. У нас шепотком говорили, что не любит государыня, когда другая женщина в чём-то её превосходит – в одежде ли, в прическе или в чём другом, что для женского пола большое значение имеет…

К зрелым годам характер государыни Елизаветы Петровны сильно испортился: раздражаться она стала всё больше, всех во всём подозревала и, чтобы не быть обманутой, приблизила к себе сплетниц и наушниц. Целыми днями сидела с ними в своих покоях, в карты играла и слушала всякие россказни, а потом случались суд и расправа. Самой вредной среди этих ворон была девка-вековуха Елизавета Ивановна, а из какой она семьи, какого роду-племени, бог весть. Такое она влияние приобрела, что все дела лишь через неё государыне подавались, – ну и шли к этой вековухе на поклон, словно к самой царице, и подарки ей несли…

Государыня Елизавета Петровна и внешне переменилась: мало того, что тучной стала почти такой же, как прежде покойная государыня Анна Иоанновна была, так к тому же одрябла и состарилась не по годам. Здоровьё у неё расшаталось, сна не было: опять появились у нас чесальщицы пяток, которые сим занятием пытались у государыни-императрицы сон вызвать, однако, в отличие от времён государыни Анны Иоанновны, должность эта почётной стала, и многие знатные дамы её добивались.

Портрет императрицы Елизаветы Петровны. Неизвестный художник, вторая половина XVIII века

* * *

…Что же ещё о государыне-императрице Елизавете Петровне рассказать? Разве что о любовных увлечениях, без которых она жизни своей не мыслила. Тогда надо начать с того, что замуж её хотели выдать с юного возраста, а вышла она, когда ей уже за тридцать перевалило, да и то тайно… Почему тайно, спрашиваешь? Не спеши, скоро расскажу…

Значит, вначале о сватовстве. Отец её, Пётр Алексеевич, женихов для неё не переставал искать и находил, но как-то всё не ладилось, хотя в Елизавете Петровне никакого изъяну не было: о стройности я уже говорил, рост имела высокий, лицо правильное, миловидное, волосы густые, слегка рыжеватые, зубы здоровые и ровные. И глаза были хороши: серо-голубые, весёлые, глядели эдак призывно… Языку французскому была преотлично обучена и разговаривала на нём, как на родном; от неё при дворе и прочие дамы и кавалеры начали по-французски говорить, так что русская речь вроде как стала не принята. А уж в танцах Елизавете Петровне равной не было, все её хвалили – взаправду, без лести!

Но вот не складывалось с женитьбой, будто проклятие какое! Нашёл Пётр Алексеевич для неё принца, а тот умер перед женитьбой; хотел затем государь замуж её отдать за французского короля – снова осечка[21]… Об отношениях Елизаветы Петровны с Петром Алексеевичем Вторым я уже рассказывал, а ведь могла бы эта свадьба состояться, не вмешайся Долгоруковы!..

Портрет молодой Елизаветы Петровны в мужском костюме. Неизвестный художник, середина XVIII века

Так и осталась Елизавета Петровна без мужа, но любовью пленялась часто. С невинностью она рассталась лет шестнадцати от роду, когда к ней был приставлен ординарцем Александр Бутурлин, который до того денщиком у её отца службу проходил. Ростом он был не меньше Петра Алексеевича, а телосложением даже покрепче – Елизавете Петровне только такие мужчины и нравились. Государь Пётр Алексеевич Второй приревновал её к Бутурлину и отослал того с крымскими татарами воевать.

После того как Пётр Алексеевич с Екатериной Долгоруковой обручился, Елизавета Петровна вначале зналась с Семёном Нарышкиным, а после с Алексеем Шубиным. Он гренадёром служил в Семёновском полку, статен был и красив, ловкий такой, быстрый и в обращении приятен. Вот это любовь была, доложу тебе – Елизавета Петровна дня пробыть без него не могла и любезничала с ним без стеснения.

Но недолго их любовь длилась: при государыне Анне Иоанновне сгинул Шубин на долгое время. Болтали разное: якобы он гвардейцев подбивал Елизавету Петровну на трон усадить. Я думаю, это пустые разговоры, потому что уже после воцарения Елизаветы Петровны он в Москву вернулся, правда, искалеченным страшно – видать, пытали его жесточайшим образом. Однако если бы он был в заговоре против государыни Анны Иоанновны замешан, живым бы не остался, так что навряд ли заговор был. Но разлуку с Бутурлиным переживала Елизавета Петровна тяжело, даже от еды отказывалась и от этого в лице и теле многое потеряла…