– Глаза ей, кстати, завяжи. Не положено ей видеть, куда едем.

– Ой, да ладно! Ты видел, чтобы хоть одна краля от Тарантула выходила? Ну, в сознании по крайней мере. Что-то я таких чудес не помню. Да и кому она скажет?

– Завяжи, завяжи. Положено так. Хочешь, чтоб второй раз за день нам влетело из-за этой девки?

– Ладно…

Пыхтит, вытаскивая из кармана черную ленту. Жестко фиксирует голову, пока второй туго завязывает узел мне на затылке.

Так затихаю, что даже не дышу. Похоже, они и правда так увлеклись, что ничего и не заметили.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

А тот, кто за рулем?

Ну, может, он не совсем потерянный человек и даже готов помочь, пусть и не явно. А, может, они настолько привыкли подчиняться командам, что без команды свернуть он будет ехать прямо даже если впереди будет пропасть или пылающее здание.

Как бы там ни было, а машина останавливается.

Слышу, как по стеклу окна стучат, а само окно со стороны водителя плавно едет вниз…

– Ты совсем охренел, сержант?

Рявкает Косой так, что у меня происходит внутреннее землетрясение.

– Не видишь, кого тормознуть решил? Или уже так бабло тебе глаза заморочило, что решил не пропустить даже мою тачку и поживиться? Охренел вкрай?

– П… Простите, – черт! Он таки начинает заикаться!

А моя надежда тает быстрее, чем мороженное в горячем кофе.

– Простите, не приметил сразу. Номера у вас в брызгах каких-то, в болоте… Вот и не признал…

– Ты марку признавать должен!

Рявкает Косой.

– Или помыть мне номера решил, а? Вернусь, помоешь. Так и быть. Только для этого руки тебе сейчас не отрываю. Поехали! Мы что? У каждого столба в фурике так останавливаться будем?!

Да кто же они такие?

Ох, мамочки!

Кажется, теперь я по-настоящему пропала!

Мы едем долго. Слишком долго. Кажется, даже пересекаем черту города.

Машина летит слишком быстро, а по времени, кажется, проходит целая вечность!

С каждой секундой становится все страшнее.

Хоть меня никто не трогает. Вообще, мы едем дальше в полной тишине.

Но если в городе еще есть шанс на то, что меня найдут…

То кто его знает, что будет, если меня вывезут эти ужасные люди за его пределы!

А вдруг завезут в какое-нибудь заброшенное место? В какой-нибудь подвал или склад из тех, что стоят запущенными уже неизвестно сколько лет за городской чертой?

О них жуткие истории ходили. Такие, что даже в детстве мы там не лазили. Боялись. А ведь так и тянуло в то время побродить по разным полуразваленным зданиям!

Но о тех местах говорили, что бандиты там своих жертв держат. Прикованными. А, может, даже и не живыми.

При всем любопытстве и авантюризме подростков, мы на пушечный выстрел туда боялись подходить!

Кажется, я поседела за бесконечное время этой поездки.

– Шевелись давай. Ты что, заснула там?

Меня пинают под ребра.

А я и пошевелиться не могу. Хоть уже пару минут, как почувствовала, что машина остановилась.

Тело занемело.

Но шевельнуться не могу вовсе не поэтому.

На самом деле мне просто дико страшно увидеть, к чему все пришло.

Настолько страшно, что ужас парализует.

– Давай. Двигай, – раздраженно приказывает Косой, которого узнаю уже по голосу.

– И вообще. Что ты такая дохлая? Деревянная совсем! Имей в виду. Тарантул таких не любит. Ему горячие девчонки нужны. Такие, что всеми конечностями отплясывать и двигать перед ним будут, как на раскаленной сковородке.

Меня грубо тащат вперед, подхватывая за воротник, как за шкирку, когда я спотыкаюсь и чуть не падаю на ступеньках.

Срывают повязку, и я, пусть даже ослепленная ярким светом, не могу поверить в то, что вижу.

Это не дом.

Не заброшенный подвал. И даже не дворец, как у того бойца Армана!

Это же самый настоящий музей!

Мраморные колонны. Статуи. Огромные вазы с причудливыми узорами. На стенах лепнина и гобелены. И каждый звук, каждый вздох эхом отдается в огромном зале с мраморным полом!

О, Господи! Кто здесь может жить? Разве что толкьо какой-то больной на всю голову псих!

– А ты даже интересней, чем мне с первого раза показалось, – он подходит бесшумно.

Тут же хватает меня за подбородок, вздергивая лицо вверх.

На вид, кажется, совсем старик. Волосы все седые.

Но я помню, как он выбил дверь. И решаю даже не дергаться.

– Что вы… Что вы хотите делать?

Голос дрожит, как и подкашивающиеся ноги.

– Вы же меня просто держите, как залог? Пока Костя не найдет нужную сумму? Да?

– Ты теперь моя собственность. И делать я буду с тобой многое. И научись. Для начала. Не раскрывать рот, пока тебя не спросят или не прикажут! Хотя… О чем тут спрашивать? Такой рот не для разговоров. Совсем для других вещей. Отмыть. Переодеть. Сегодня будешь прислуживать мне за ужином. И ночью.

Не успеваю моргнуть, как меня уже подхватывают под локти какие-то женщины. Утаскивают за собой.

– Послушайте, – резко торможу, как только мы сворачиваем в какой-то узкий коридор. – Мы могли бы… Как-то договориться… Помогите мне!

Как ни пытаюсь сдерживаться и говорить шепотом, но все-таки крик вырывается из горла сам собой.

– Я вас умоляю! Я… Я здесь случайно! По ошибке! Помогите мне сбежать!

– С ума сошла совсем. Тарантул не ошибается. Какая ошибка, дура безмозглая? В том, что он тебя решил сделать личной игрушкой? Так это тебе еще повезло! Здесь обычно девок на троих пилят. Одновременно. Хочешь? Хочешь так? Чтобы тебя в разнос пустили? Спасибо скажи, что для себя одного решил оставить. Пока. И старайся ублажать хозяина. Чтобы он как можно дольше был тобой доволен!