Раздался стук в заднюю дверь.

– Эй! Есть тут кто живой?

Голос громкий, уверенный. Мужской, разумеется. Женщина остановилась бы ночью на безлюдной дороге только в том случае, если бы у нее самой машина сломалась.

Все трое молча переглянулись: что отвечать?

Снова стук в дверь. На этот раз более настойчивый и требовательный.

– Так, короче, это полиция! И у вас труп на переднем сиденье!

Артур скривился, как от зубной боли. Точно! Они же оставили труп в кабине!

Не говоря ни слова, Геннадий поднялся, подошел к задней дверце и открыл ее. На дороге стояли двое полицейских с направленными на него автоматами. Вид у Геннадия и в самом деле был не самый лучший – весь халат в крови.

– Однако, – медленно протянул один полицейский.

– У них там еще один труп, – добавил другой, тот самый, которому Геннадий всучил фантик от шоколадки вместо десятитысячной. Полицейский многообещающе улыбнулся и, вроде как без связи со всем происходящим, произнес: – Есть все-таки бог на свете!

– Что тут у вас происходит? – спросил первый. – Ритуальные жертвоприношения?

– У нас передвижной донорский пункт, – не очень удачно приступил к объяснению Геннадий.

– Ар-ригинальные у вас методы работы, – нарочито грассируя, произнес первый полицейский.

– На нас напали! – наконец-то перешла к сути дела Светлана. – Мне шею прокусили!

– А мне руку разорвали, – показал наполовину зашитую кисть Артур.

– Бомжами воняет, – повел носом первый полицейский. – Вы их что же, подвезти решили?

– Они на ходу забрались на крышу машины и вынудили нас остановиться, разбив лобовое стекло.

– И что же им было нужно?

Геннадий поднял с пола рваный гемакон, из которого сочилась кровь.

– Кровь?

– Они унесли почти весь наш запас.

Полицейские обменялись многозначительными взглядами.

– Вызовем ловчих? – спросил негромко один.

– Вот еще! – ответил другой. – Без них разберемся!

Артур незаметно перевел дух. Появление ловчих значительно усложнило бы ситуацию. Да какое там усложнило – фактически сделало бы ее критической. У ловчих задача одна – доставлять всех задержанных в пансионаты, чтобы там уже с ними разбирались специалисты. А специалисты быстро поймут, что и мертвые, и живые – альтеры. А попавший в пансионат альтер навсегда там и останется. Это уж вне всяких сомнений. Так что, с любой точки зрения, куда лучше иметь дело с полицией.

– А ты, фельдшер, мне еще ответишь лично! – погрозил пальцем Геннадию обманутый им полицейский.

– За что? – вскинув брови, изобразил оклеветанную невинность Геннадий.

– А вот за что! – Полицейский вытащил из кармана фантик от шоколадки. – Это что, по-твоему?

– Десять тысяч, – уверенно заявил Геннадий.

И – точно! Полицейский глазам отказывался верить! Он снова держал в руке десятитысячную купюру!

– Что это? – спросил он у напарника.

– Совсем сбрендил? – с тоской посмотрел на него тот.

– Нет, ты мне скажи, что у меня в руке?

– Десятка. Если тебе не нужно, я могу забрать.

Полицейский ехидно усмехнулся и, довольный, хотя и несколько озадаченный, спрятал вновь обретенную купюру в карман.

Димон ворвался в дом Соломона так, будто собирался сообщить, что крыша у дома охвачена огнем и нужно как можно скорее выбираться на улицу. На беду, Соломон был дома не один. Он только-только усадил за чай с малиновым вареньем двух дам отнюдь не студенческого возраста, занимающихся преподаванием базовых предметов в младших классах поселковой школы. Дамы как раз и пришли, чтобы обсудить с Соломоном ряд имеющихся у них вопросов относительно воспитания подрастающего поколения, ответить на которые, по их мнению, мог лишь он один. А заодно принесли к чаю овсяное печенье домашней выпечки. При взгляде на эту идиллию на лице Димона появилось выражение мучительной безысходности, какое бывает только у пациента, ожидающего приема у стоматолога.

– В чем дело, Дмитрий? – строго посмотрел на него Соломон.

– Дело чрезвычайной важности, – решительно, но все же уклончиво ответил Димон.

– Настолько, что?.. – медленно начал Соломон.

– Именно, – не дослушав, подтвердил Димон.

Не любивший никакой чрезвычайщины, Соломон недовольно шевельнул губами.

– Мария Федоровна, Галина Исааковна. – Соломон покаянно опустил голову. – Я безумно извиняюсь, но нам, видимо, придется перенести наш разговор. Если Дмитрий, – жест рукой в сторону Димона, – говорит, что дело не терпит отлагательств, значит, так оно и есть.

– Разумеется. – Одна из школьных дам улыбнулась сначала Соломону, а затем и Димону. – Мы все прекрасно понимаем. Мы зайдем завтра. Вы не против?

– Ни в коем разе, Галина Исааковна! – по-гусарски щелкнув каблуками, поклонился даме Соломон.

Церемонно распрощавшись, дамы оделись и ушли. Печенье, на которое положил свой глаз Димон, осталось на столе.

– Садись, – указал на место за столом Соломон. – Рассказывай.

Вид у него был крайне недовольный. Как будто из-за Димона ему пришлось отложить не долгий и в целом скучный разговор о школьном образовании, а встречу с далай-ламой, который теперь неизвестно когда будет здесь в следующий раз проездом.

– Звонил Артур.

– Какой Артур?

– Артур Гайни. Передвижной донорский пункт номер девять.

Соломон молча кивнул, давая понять, что понял, о ком идет речь.

Будто не зная, что сказать, Димон намотал на палец кончик банданы.

– У них проблемы.

– Ты долго собираешься ходить вокруг да около?

Димон набрал полную грудь воздуха и резко выдохнул:

– Они в полиции.

К его удивлению, Соломон крайне спокойно отреагировал на это заявление:

– Все трое?

Димон молча кивнул.

Соломон взял печенье, отломил от него кусочек и положил себе в рот.

– И в чем их обвиняют?

– Там очень запутанная история. И Артур не мог долго говорить…

– В чем проблема?

– На них напали.

Соломон откинулся на спинку стула.

– Значит, они не обвиняемые?

– Нет. Но ситуация от этого не проще. Их нужно вытаскивать.

– В чем проблема? – Соломон отломил еще кусочек печенья.

– На нашу бригаду напали дикие альтеры. Им была нужна кровь.