— Надолго?

— Три или четыре дня. Там будет научная конференция. В субботу заключительный день, подведение итогов. Я ещё не знаю, останемся ли мы до конца.

— А твоего бывшего помощника как зовут? — осведомилась я.

Во мне неожиданно взыграла ревность. Вдруг это не помощник, а помощница, которая будет использовать Костю в своих грязных сексуальных играх?

— Алексей, — развеял мои опасения Костя. — А зачем тебе?

— Да так… Ты просто никогда о нём не рассказывал.

— Я стараюсь не приносить работу домой, когда это возможно, — ответил Костя.

В этот вечер мы говорили, говорили, пока не съели большую часть вкусняшек, принесённых Костей.

— Как ты добираешься вечером с работы, Наташа? — поинтересовался Костя.

— Нам заказывают корпоративное такси, так что пятнадцать минут — и я дома.

— Это хорошо, — кивнул он и продолжил тему транспорта: — Наташа, ты ведь знаешь, что я теперь без авто, да?

— Знаю.

— У меня на полтора года отобрали водительские права. Я продал свою машину на запчасти.

— Поездишь на автобусе, станешь больше ценить автомобильный комфорт.

— Я тут подумал: может быть, ты хочешь выучиться на права? — спросил он. — Я подарю тебе машину. Какую-нибудь простую на первое время, чтобы набираться опыта.

— Не знаю. Мне надо подумать, — ответила я, подперев усталую голову руками.

Хотелось спать. То ли это метеочувствительность, то ли меня разморило с сытного ужина, то ли я и впрямь заболеваю. Состояние разбитости.

Костя заметил, что я уже клюю носом, и отправил отдыхать. Сказал, сам уберёт со стола.

Как гремела посуда в раковине, я не слышала. Как радостно цокал по полу когтями Дружок, собираясь гулять, я тоже пропустила.

Проснулась я от звонка будильника и обнаружила, что меня придавило чем-то тяжёлым.

— Эй! — воскликнула я. — Какого чёрта ты тут делаешь?

— Прости, — сонным хриплым голосом ответил Костя, убирая закинутые на меня руку и ногу. — Прилёг рядом, чтобы посмотреть на тебя, и случайно уснул.

Он был в рубашке и брюках. Две пуговицы от манжета глубоко отпечатались у него на правой щеке и виске.

Ну как тут злиться?

— Тебе же в командировку сегодня? — уточнила у него.

— Выезд в одиннадцать. Ещё успею. Пивну чаю и пойду.

Уже стоя в прихожей после выгула Дружка, Костя не удержался и поцеловал меня. Жадно, будто он измождённый пустыней путник, а я фляга прохладной родниковой воды.

— Прогони меня, а то я сорвусь… — пыхтя от возбуждения, прошептал он.

Не успела я подключить к разговору мозг, как мои губы произнесли в ответ провокационное:

— Сорвись!

И всё. А дальше полетевшие в разные стороны ботинки, дорожка из одежды на полу, негодующе ворчащий Дружок…

Диван, в отличие от больничной ванной, не ставил нам ограничений в виде всего одной позы для секса.

Пружинные блоки натужно заскрипели от ритмичных движений двух тел. Дыхание в минуту превратилось во всхлипы, шумное глотание воздуха и сумасшедшие рваные поцелуи с прикусываниями.

Начало наших с Костей отношений не знало такой страсти. А теперь что-то изменилось. Может, мы зажгли друг друга? Или это временный эффект? Так сказать, гормональный взрыв после кризиса?

Первая всепоглощающая эйфория в моей жизни. Сумасбродство полное, но я что ли дура, чтобы об этом жалеть?

— Маленькая моя… — ласково водил ногтем по моему плечу Костя, когда мы после кульминации лежали в обнимку, ещё не расцепившись. — Люблю тебя.

Я не ответила. Признаться в любви в ответ язык не повернулся. А вдруг Костя снова предаст меня? Нет уж, подожду, пока моё доверие к нему восстановится.

— Я должен идти, — сказал он и осыпал поцелуями мою щёку и шею. — Мне пора. Ты ведь дождёшься меня?

— В каком смысле дождусь? — не поняла я.

— Я хочу, чтобы, когда я вернулся из командировки, у нас с тобой всё было хорошо. Ну так как?

— Ладно. Иди уже, — благословила я его. — Не хочу стать причиной твоего увольнения.

— Я напишу тебе вечером, — и он торопливо собрался и ушёл.

***

Днём на физвосе мне стало плохо.

То ли сумасшедшие любовные скачки с утра пораньше растормошили мне всё нутро, то ли наступают женские дни, то ли… Да ну на фиг! Не-не-не, я на такое не подписывалась! Чур меня, чур!

Боль внизу живота быстро прошла, и я решила, что заклинание «чур меня!» сработало. Душа моя успокоилась, ум переключился на дела насущные и жизнь потекла по-прежнему.

А в воскресенье приехал Костя и пригласил меня в кино. Приключенческий боевик с романтическим уклоном. Попкорн, газировка, все дела… Ну кто откажется от такого?

Только вот халявные угощения в тот вечер не лезли мне в рот. Желудок, ещё не успевший разбухнуть от еды, просигналил о том, что планирует устроить мне проблеватику.

Я передала Косте пакет с попкорном и выбежала из зала прочь. Чудом добежала до кабинки.

Что я такого могла съесть? Гречку отравленную? Докторскую колбасу?

За годы моего побирательства по помойкам желудок пахал как миленький, а тут-то что? Вот ведь… незадача.

Вырвало меня попкорном и гречей, но легче не стало.

Я напилась воды из-под крана и прочистила желудок ещё раз, потом ещё и ещё — всё равно плохо. Живот крутит, голова будто мешком ударенная.

Возле дверей туалета дежурил обеспокоенный Костя, а когда я выползла, согнувшись, как от ранения в живот, попытался подхватить меня на руки.

— Не-не-не, — замотала я головой. — Домой.

— Что случилось, Наташа? Тебе плохо?

— Тошнит, — не разжимая зубов, чтобы не спровоцировать новый рвотный позыв, ответила я.

— Может, лучше в больницу?

Я снова мотнула головой.

А дома меня полоскало всю ночь. Как ни ляг — неудобно, плохо. Хоть спи в обнимку с унитазом.

Отпустило меня утром, но после бессонной ночи я была не в состоянии ползти в универ.

Костя всю ночь болтался от дивана к туалету и обратно и грозился вызвать скорую. Паникёр.

А у меня… У меня сегодня первый день задержки и полнейший ужас в душе.

— Я могу взять день на работе, — предложил Костя.

— Не надо. Я в порядке, — отмахнулась я. — Отлежусь и нормально. Иди.

— Ты уверена?

— Угу. Всё равно я буду спать, — заверила его я.

Как только Костя ушёл, я отправилась в аптеку за тестом на беременность.