– Это Сейди Ли подложила, – улыбается Ной. – Она такая романтичная.

Ной зажигает свечи. Мы несколько мгновений, улыбаясь, смотрим друг на друга, но потом отводим глаза.

– Я надеялся, что будет ясная ночь, – говорит Ной, глядя в темное небо. – Что снова будет видна луна.

– Луна не нужна. Все и так хорошо.

Где-то внизу шумит Нью-Йорк. Так далеко, что сирены и гудки машин можно принять за тихое щебетание птиц.

– Я тут подумал, – говорит Ной, откручивая крышку термоса. В холодный воздух поднимаются струйки пара. – Может, когда вернешься домой, будем переписываться? И общаться по скайпу? И в мгновенных сообщениях? – Ной вздыхает. – Знаешь, Пенни, мне так не хочется, чтобы ты завтра уезжала.

Я невольно улыбаюсь. Выходит, Сейди Ли не говорила Ною, что мы остаемся. Интересно, она сделала это специально, чтобы я ему сама все сказала?

– Не понимаю, чему ты так радуешься, – обиженно говорит Ной.

– Я не радуюсь, – отвечаю я, улыбаясь еще сильнее.

– Неужели? Как-то не похоже.

– Я рада не тому, что уезжаю. Я рада тому, что остаюсь. Я не уезжаю. По крайней мере, не завтра. Маму попросили организовать вечеринку в праздничные дни. Мы пробудем в Нью-Йорке до Нового года!

– Ты шутишь!

– Неа.

Ной жестом подзывает меня на свою половину пледа.

– Иди сюда.

Я на коленках подползаю к нему, и он берет меня за руку. У меня кружится голова от предвкушения.

– А хочешь узнать самую лучшую новость?

– Есть новость еще лучше?

– Да, Сейди Ли позвала нас встречать Рождество вместе с вами.

Ной смеется.

– Да, эта точно лучшая новость.

Потом он вдруг становится серьезным. Смотрит мне в глаза, и у меня будто щемит в груди – странное ощущение.

– Ну… – тянет Ной.

– Ну… – отзываюсь я эхом, а сердце бешено колотится.

Он сейчас так близко, что я могу разглядеть маленькое пятно чернил у него на щеке. Ной крепко сжимает мою руку, и я инстинктивно подаюсь вперед. Расстояние между нами сокращается до нескольких сантиметров. «Он хочет меня поцеловать! Он меня поцелует? Что мне делать?» – паникует мой внутренний голос. Я закрываю глаза, чтобы отключить все мысли. И тут я ощущаю прикосновение его губ – легкое, как дуновение ветра, и я чувствую, как мои губы отвечают ему. Невероятно, но я похоже, знаю, как надо целоваться. Ной отпускает мою руку и заключает меня в объятия. Поцелуй становится чувственнее, и я растворяюсь в нем.

Но в эту секунду настойчиво звонит мой телефон. Я перенаправляю вызов на автоответчик, а Ной продолжает меня обнимать.

– Видишь, я же говорил, что ты – мой переломный момент, – тихо произносит он.

Я согласно киваю, и мы вновь садимся друг напротив друга, но теперь мы так близко, что наши ноги соприкасаются.

– Мне надо посмотреть, кто звонил, – говорю я, переживая, что это папа разозлился на мой побег с Ноем.

Но пропущенный вызов – от Эллиота. Я переключаюсь на голосовую почту и слушаю его сообщение:

«Пенни, ты где? Твоя мама сказала, что ты улизнула с Прекрасным Принцем. Ты не могла бы со мной встретиться прямо сейчас? Пожалуйста! И Ной пусть приходит, Брейдис не будут против. У меня катастрофа. Дурацкие родители не разрешают мне остаться. Они хотят, чтобы я вернулся на Рождество. Один. Можешь себе представить?» Эллиот делает короткую паузу, и у меня сердце уходит в пятки. «Если только ты… Пенни, ты не согласишься вернуться вместе со мной?»

Похоже, у меня на лице написаны шок и ужас: как только я убираю телефон в сумку, Ной взволнованно спрашивает:

– Что случилось? У тебя такой вид, будто ты только что узнала, что Санта Клауса не существует. Не верь, существует он, просто взрослые хотят подпортить нам праздник злыми сплетнями.

Я натянуто смеюсь.

– Это мой друг, Эллиот, – поясняю я. – Ему завтра придется вернуться домой. Родители не разрешили ему остаться в Нью-Йорке. Хотят, чтобы Эллиот встречал Рождество с семьей.

– Обидно, – вздыхает Ной.

Потом он открывает термос:

– Сладкого чаю?

Я соглашаюсь, хотя и не уверена, что за напиток так называют в Америке. Все мои мысли сейчас об Эллиоте и его просьбе вернуться с ним домой. Мне неприятно думать, что ему придется лететь одному, но мысль о том, чтобы оставить родителей и Ноя, кажется еще ужаснее.

Ной подает мне чашку, и я делаю глоток. Напиток не похож ни на один вид чая, что я когда-либо пробовала. На вкус он цитрусовый и сладкий, совсем как горячий лимонад.

– Очень вкусно!

– Еще один необычный рецепт Сейди Ли, – отвечает Ной. – В Южной Каролине, откуда она родом, этот чай пьют летом со льдом. А у нас с тобой – нью-йоркская версия.

Я делаю еще один глоток, чтобы настроиться на романтическую атмосферу пикника, но ничего не выходит. Я не могу перестать думать об Эллиоте.

– Ты не против спуститься в зал? – Я заглядываю Ною в глаза. – Эллиот сказал, что ему очень надо со мной поговорить. У него был такой расстроенный голос.

Ной, кажется, разочарован, и от этого у меня тяжело на душе. Но я вчера так огорчила Эллиота, что сейчас хочу поскорее прийти к нему на помощь.

– Ладно. Давай так: ты иди к другу, а я поеду домой, – предлагает Ной.

– Нет! Я хочу, чтобы ты пошел со мной. Не надо уезжать.

– Не могу же я так просто ворваться на чужую свадьбу, – смеется Ной. – Тем более, мы завтра увидимся.

– Да, но я уверена, что Брейдис не будут возражать. Они такие милые. Можем представить тебя как внука Сейди Ли. Я скажу, что ты со мной.

Ной поднимает брови и игриво улыбается.

– Так я с тобой?

– Да. Пойдем, пожалуйста.

Ной качает головой.

– Послушай, когда я сюда ехал, то думал, что это наша прощальная встреча. А выяснилось, что ты еще неделю пробудешь в Нью-Йорке. Так что я не против подождать до завтра. Проведи остаток дня со своим другом, я там буду третий лишний.

– Ты не будешь третьим лишним, ты…

– Шшш… – Ной прикладывает палец к моим губам.

– А как же пикник?

– У меня дома мы сможем устраивать пикники каждый день, – улыбается Ной. – Сейчас ты нужна другу.

– Хорошо, – вздыхаю я.

– Но сначала…

Ной снова целует меня, нежно держа в руках мое лицо и поглаживая волосы.

– Вау! – произносит он, когда мы отрываемся друг от друга.