Она опустила мою голову обратно на подушку и отошла в сторону. Но что удивительно, после ее лекарства я на самом деле почувствовала себя лучше. Сначала появилось чувство насыщения, как после сытного обеда, а потом у меня вдруг получилось дернуть пальцем на руке… и все же открыть глаза.

– Привет.

Голос принадлежал юноше, которого я, увы, пока так и не увидела. Повернуть голову не получалось, а он находился вне поля моего зрения. Но мальчик оказался догадливым, потому поднялся, подошел ближе и присел на корточки рядом с кроватью.

– С возвращением в этот мир, – проговорил он с улыбкой, а в его ярких зеленых глазах вдруг вспыхнули до боли знакомые синие искорки.

На вид парнишке оказалось лет тринадцать-четырнадцать. Он был худощавым, его светлые волосы лежали в полнейшем беспорядке, будто их попросту забыли причесать. Зато ресницы и брови оказались темными, что придавало его внешности этакую нотку загадочности.

– Ты дико… похож… на Кела, – прохрипела я, почему-то не узнавая собственный голос.

– Да, ты не первая, кто мне это говорит, – весело ответил парнишка. – Как себя чувствуешь?

Я сглотнула, чуть двинула головой и снова прикрыла глаза.

– Паршиво, – ответила я, чувствуя, что сейчас попросту усну.

А дальше сознание померкло, голоса стихли, а мальчик с зелеными глазами исчез. Минута спокойствия закончилась, и меня снова швырнуло в огненный кошмар. Но теперь я хотя бы не находилась в центре горящего здания, а стояла в огромном огненном круге. Пламя в нем горело уже не так яростно и почему-то даже начало казаться мне знакомым.

Поначалу я просто боялась пошевелиться, уже зная, какую боль может причинить огонь. Но когда спустя бесконечное количество времени устало двинула головой, с удивлением увидела, что один из высоких всполохов повторил мое движение. Это показалось мне странным, но неожиданно правильным. Тогда же попробовала приподнять руку и с удивлением уставилась на выросшую передо мной огненную волну.

По всему получалось, что окружающий огонь повиновался моим движениям, он повторял все, что я делала. Вот только погасить его у меня не получалось никак. Зато вскоре я узнала, что он меня не жжет. Совсем. А прикосновение к нему больше напоминало касание мягкой шерсти.

В мыслях вдруг промелькнул образ большой кошки, и не успела я опомниться, как ставший покорным огонь вспыхнул сильнее, собрался в единый огромный факел и, полыхнув оранжевым, обернулся в животное с хвостом и четырьмя лапами. Это создание отдаленно напоминало кота и, кажется, даже мурчало… как-то особенно приветливо. А потом оно потянулось, поджало пылающие уши и вдруг прыгнуло прямиком на меня. Я же поймала его, только когда оно вцепилось когтями в мою кожу. Обхватила руками, собираясь отпихнуть, но неожиданно почувствовала родное тепло. Этот странный кот будто являлся… мной. У нас с ним даже мысли и чувства оказались общими. Я ощущала его, как саму себя. Но что самое удивительное, он признавал меня хозяйкой. Он был готов слушать меня, помогать мне… Он покорился, разглядев во мне ту, кого посчитал сильнее. И вдруг… растворился в моих руках. Растаял… Пропал… И только в области сердца стало особенно тепло.

Это пробуждение смело назвать одним из самых приятных в моей жизни. На самом деле впервые на собственной памяти я проснулась в хорошем настроении. Утренний свет Селимы заливал всю комнату, но сегодня совсем меня не раздражал. И даже наоборот. Хотелось улыбаться, желать всем счастья или просто подняться и танцевать прямо на постели.

Створки окна оказались распахнуты настежь, и через них с улицы доносились звуки проснувшегося города. Они так манили, что я все же отбросила край тонкого пледа, которым была укрыта, и рванула к подоконнику. А там попросту уселась прямо на его широкую поверхность и с наслаждением вздохнула запах утренней свежести.

Боги Семирии, как же замечательно! В жизни не ощущала себя настолько живой, настолько свободной, счастливой. Еще никогда я не была настолько собой.

– Проснулась, красавица?

Этот голос оказался мне незнаком, но даже слыша в нем нотки явного недовольства и презрения, я просто не могла воспринимать их всерьез. Слишком мне было хорошо.

Обернувшись, я с удивлением посмотрела на стоящую в дверях черноволосую особу и не нашла ничего лучше, чем приветливо ей улыбнуться. Она оказалась невысокой, дородной и производила впечатление крепкой деревенской девушки. Ее пышную грудь обтягивала клетчатая рубашка, а поверх длинной юбки был повязан розовый фартук. Наверное, если бы она не смотрела на меня, как на врага, то даже показалась бы мне симпатичной и приятной. Хотя сейчас мне все вокруг виделось поистине прекрасным.

– Доброе утро, – сказала я, слезая с подоконника, но от окна все равно не отошла. Сейчас меня переполняло огромное желание поделиться своим огромным счастьем даже с этой хмурой особой, со всем этим восхитительным миром. – Простите, но мы не знакомы. Мое имя – Элира. Полагаю, это ваш дом? Здесь очень уютно.

– Мой, – бросила она. Затем окинула меня холодным взглядом, полным немого превосходства, и медленно прошла по комнате. – Да, здесь уютно. А ты этот уют портишь, – добавила, остановившись в шаге от меня. И по тому, как недовольно скривилось ее лицо, стало понятно, что мне здесь ни капельки не рады. – Так что одевайся и уходи. Даю тебе час. Если не уложишься – вышвырну сама.

После чего вышла, тихо прикрыв за собой дверь, а я так и осталась стоять на месте. В моем наполненном счастьем сознании никак не укладывалось, почему эта незнакомая девушка говорила со мной так… грубо. Я ведь ничего ей не сделала…

Стало обидно. До слез. Эмоции всколыхнулись, глаза защипало, в горле появился ком. Но именно в этот момент неожиданно подняла голову проснувшаяся гордость. Именно она заставила меня отвесить самой себе мысленную пощечину и напомнила, что я – митора, что слезы – удел слабых. Что плакать глупо, что нужно действовать. Именно это и дало мне сил все-таки взять себя в руки.

Меня выгоняли… но при этом я даже не знала, как вообще оказалась в этом доме и где этот самый дом находится. Хотелось умыться, но ванная, судя по всему, была здесь одна на этаж. Хорошо хоть на стуле обнаружилась черная мужская рубашка, оказавшаяся мне почти впору, и брюки, которые странным образом даже сели по моей фигуре. А вот белья не оказалось… увы. Потому пришлось надевать одежду на голое тело.

Стянув с себя длинную сорочку и облачившись в этот наряд, я остановилась посреди комнаты и осмотрелась. Здесь не было моих вещей. На самом деле здесь вообще, кроме кровати, двух стульев и тумбочки, ничего не имелось. Стены оказались выкрашены в светло-бежевый цвет и казались совершенно безликими. Думаю, в этой спальне раньше никто не жил. Но как в таком случае здесь оказалась я?

Дверь распахнулась, и прямо передо мной возник тот самый парнишка, которого я видела то ли во сне, то ли на грани яви. Он резко остановился и уставился на меня с искренним удивлением.

– Ничего себе, ты шустрая, – выдал он, приветливо улыбнувшись. И видя эту улыбку, я снова невольно сравнила его с Келом. – Недавно заходил к тебе, так ты спала как младенец. А тут уже и оделась. – Затем внимательно осмотрел мою рубашку, брюки и лишь цокнул языком. – Вот не думал, что на девушке мои вещи будут так хорошо сидеть.