Мужчина прикрыл глаза, точно вспоминал дела давно минувших дней. Я с интересом слушала его рассказ и наблюдала за ним, вскоре поняв, что это у него такая привычка – во время монолога закрывать глаза. Наверно, он и лекции свои так вел, вещал с закрытыми глазами о физических законах механики да про векторы перемещения материальной точки.

– Так бы я, наверно, и рассказывал всю свою жизнь студентам про тангенциальные ускорения да об угловых величинах, – продолжал свою историю Тирецкий. – Правда, понемногу моя жизнь изменялась, только сперва я и сам этого не понимал. Знаете, никогда не знаешь, как все обернется, и только по прошествии многих лет понимаешь, что все на самом деле подчиняется какому-то закону, или замыслу…

– Поясните, пожалуйста, – попросила я. – Как я понимаю, вы оставили преподавательскую деятельность?

– Да, так сложились обстоятельства, – кивнул мой собеседник. – Все к этому шло. Началось с несчастной любви – у нас на кафедре, в сорок пятой аудитории, работали супруги. Оба на десяток лет меня старше. Его звали Леонид Витальевич, ее – Елена Валерьевна. Они давно были женаты и вместе занимались научной деятельностью. Елена Валерьевна была незаурядной женщиной во всех смыслах этого слова, начиная с довольно редкой внешности и заканчивая резким, но справедливым характером. Она имела свойство покорять сердца людей и, где бы она ни появлялась, неизменно влюбляла в себя мужчин. Она не хотела этого делать – это как бы само собой получалось. Сама Елена Валерьевна говорила, что это у нее проклятье такое. Она замужем, супруга своего любит и никаких адюльтеров ей и не нужно. Но поди ж ты – стоит ей на людях появиться, как непременно кто-то падет жертвой ее необъяснимого обаяния. Из-за них двоих я впервые взял в руки книгу Кастанеды. Оба ведь обсуждали эти тома, а я хотел всегда быть, что называется, в теме. Вот и стал тщательно изучать все книги, так неожиданно и увлекся. Даже пытался осознанными сновиденьями заняться, до чего дело дошло… Но книги, увы, чувства к Елене Валерьевне не остудили – наоборот, чем дольше я находился возле нее, тем сильнее влюблялся. Это наваждение длилось три года – до тех пор, пока оба они не ушли из университета. Перед этим она сказала мне, что у меня нет никаких шансов. Вот так – просто и понятно. Я не думал о самоубийстве, но не раз представлял себе, как меня кладут в мешок и захлопывают крышку гроба.

Тирецкий замолчал. Возникшую паузу надо было чем-то заполнить, и я произнесла:

– Печальная история. Не повезло вам, я очень сочувствую…

– Да что там, – махнул рукой мужчина. – Дела прошлых лет… Были потом командировки за границу, где-то год я прожил на Востоке, но потом вернулся в Тарасов. У меня ведь родители старые уже, им помощь нужна. Преподавал по-прежнему в университете, читал всевозможные книги по философии и эзотерике, занимался практиками… Даже купил колоду карт Таро: вначале Марсельское, потом – Таро Кроули. Последнее мне было больше по душе, возможно, по той причине, что оно – более мрачное и соответствовало тогдашним моим настроениям. Я заказал даже качественную репродукцию второго портрета Ли работы Гигера – раньше она висела на этой стене. Потом, правда, пришлось ее снять.

Он снова замолчал, но я понимала, что это еще не конец всей истории. Мне стало интересно услышать продолжение, и я задала снова вопрос:

– Вы ведь упоминали про свою жену. Которая не разделяла ваших увлечений книгами Кастанеды, так я поняла?

– Да, упоминал, – подтвердил мужчина. – Была в моей жизни и другая женщина, помимо Елены Валерьевны.

– И что с ней стало? Она… погибла?

– Нет, – спокойно покачал головой мой собеседник. – К счастью, она жива, живет и здравствует. Полагаю, у нее все хорошо…

– Но вы же не живете вместе? – удивилась я. – Или вам тяжело про это рассказывать? Извините, что лезу не в свое дело… Просто ваша история оказалась настолько увлекательной, что мне не терпится услышать продолжение.

– Да нет, бросьте, – махнул рукой мужчина. – Иногда, может, и полезно выговориться. Знаете ведь про эффект случайного попутчика? Когда человек выкладывает всю свою жизнь случайному встречному, с которым, возможно, он никогда не пересечется. Вот вы, наверно, и есть такой случайный попутчик…

После недолгой паузы Тирецкий продолжил свой рассказ:

– С Мариной мы познакомились семнадцатого мая. Как сейчас помню этот день. Это была Ночь Музеев – такой своеобразный праздник весной, когда в тарасовских музеях – день открытых дверей, происходят разные выставки, представления, инсталляции. Я случайно пошел на это событие, хотя никогда не любил шумных толп людей. Там-то я и встретил ее – она участвовала в фаер-шоу. Около главной площадки музея выступали эти самые фаерщики. Я ее сразу заметил – на ней были надеты красивый черный корсет на тонких лямках и черные обтягивающие джинсы. На голове – черная бандана, и она танцевала с маленькими огоньками, прицепленными к ладоням. Забыл название – то ли «палмы», то ли еще как, да и не важно это. Она грациозно двигалась под музыку уличных барабанщиков и прогибалась назад, а ее руки извивались, как у профессиональной танцовщицы. Эти руки меня и поразили – я понял, что никогда не видел таких движений, такой пластики. После ее выступления я подошел к ней, сказал, что мне очень понравился ее танец. Она, видимо, смутилась, но поблагодарила. Мы познакомились, хотя я никогда раньше не знакомился вот так запросто с женщинами. Время было уже позднее, мы пошли до ее остановки – она жила далеко от центра Тарасова, и идти было долго. Оказалось, что она в детстве очень любила географию и мечтала о путешествиях, мы долго беседовали с ней… В общем, скажу, что я пытался за ней ухаживать, но так как опыта в подобных отношениях у меня как такового не было, мои настойчивые предложения выйти за меня замуж спугнули ее. К тому же она в то время уже встречалась с одним молодым человеком, а меня рассматривала только как друга. Мне пришлось смириться с таким положением дел, так как я не мог находиться вдали от нее. Не скажу, что наша «дружба» была приятной – случалось, что она оскорбляла меня, несмотря на то что была моложе меня на тринадцать лет. Скрывала свои отношения с тогдашним бойфрендом, исчезала, когда ей вздумается, и появлялась, когда хотела, в основном – чтобы покурить кальян да попить хорошего вина у меня в квартире. У меня тогда водились деньги, и я покупал ей все, что она пожелает: захочет – дорогие сигары, захочет – элитное шампанское, экзотические фрукты… Помимо всего прочего, она любила ввязываться во всевозможные авантюры и обожала путешествовать. Сама Марина была из малообеспеченной семьи, зато со мной у нее была возможность осуществить любую, самую необычную прихоть.

Один раз, помню, заявила, что хочет сегодня вечером поехать в другой город. Я только поинтересовался в какой. Она ответила – куда угодно, только чтобы не быть в Тарасове. Дама захотела – я исполнил, пожалуйста, два билета в купе до Астрахани. И так продолжалось довольно долго. Она появлялась, потом уходила к своему возлюбленному, а я терпеливо, словно верный, преданный пес, ждал, когда я ей снова понадоблюсь. В общем, получилось так, что она разлюбила своего молодого человека, а так как я всегда и во всем поддерживал ее, спустя несколько лет предложила расписаться. Я только рад этому был – мы зарегистрировали наши отношения, стали жить вместе. Но Марина не могла иметь детей, а я всегда представлял себе большую семью. Однако меня и это не смутило. Но, как говорится, прошло несколько лет, и «любовная лодка разбилась о быт». Получилось так, что мы словно носили маски, скрывавшие наши настоящие сущности. А когда стали жить вместе, выяснилось, что других настолько разных людей, как мы с Мариной, просто не существует. Не знаю, каким образом мы вообще встретились – у нас не было ни одной точки соприкосновения. То, что нравилось мне, вызывало отвращение у нее, а я не понимал ее беспутного образа жизни.