– Что? – Главный магистрат был настолько далек от мыслей Дамиана, что упоминание этого имени застало его врасплох. – Нет, – он покачал головой, а потом тяжело вздохнул. – Ты когда-нибудь была влюблена в человека, который тебя ненавидит? Хуже того, кто по праву тебя ненавидит?

Сиена с сочувствием похлопала его по руке и сказала:

– Нет. Женщины меня обожают.

Судя по тому, что Дамиан видел до сих пор, это правда. Он потер шею сзади, не в силах сдержать легкую усмешку.

– А-а, я все время забываю. Тогда не бери в голову.

Но Сиена не собиралась от него отставать.

– Должна сказать, я удивлена. Не думала, что ты из тех, кто влюбляется. Ты никогда не проявлял ни к кому особого интереса.

– Вообще нет, – признался Дамиан. – Как правило. Не знаю, как это объяснить, но… Обычно я не испытываю каких-то чувств, пока не узнаю человека хорошо. Действительно хорошо.

Она остановилась настолько резко, что Дамиан не сразу заметил.

– Погоди, – сказала Сиена. – Так это она? Та девушка, с которой мы столкнулись на днях возле храма Терпения. Та, чей отец был дезертиром.

Черт. Он и забыл, что она видела Роз. Дамиан окинул взглядом улицу, словно их могли подслушивать: рассмотрел неровную брусчатку, группы людей, входящих и выходящих из магазинов. Никто не обращал на них внимания. Затем вновь повернулся к Сиене и при виде ликования на ее лице скрестил руки на груди.

– Возможно.

– Я так и знала. – Сиена вскинула в воздух кулак. – Так в чем же тогда дело? Скажи ей, что она до сих пор тебе небезразлична.

Дамиан уставился на нее.

– Мой отец убил ее отца, и теперь она ненавидит меня за это. – Вполне обоснованно.

– Ах, – Сиена поморщилась, постукивая указательным пальцем по подбородку. – Я совсем забыла про это. Что ж, это немного усложняет ситуацию. Ты пробовал поговорить с ней на эту тему?

– Мы немного повздорили.

Теперь настал черед Сиены изумленно воззриться на него.

– Но ты говорил с ней? Сказал, что очень сожалеешь о ее потере, честно поделился своими чувствами?

– Нет, – ответил Дамиан. И это правда: они с Роз, если он не ошибался, погрязли в игре, кто лучше убедит другого, что у него все в порядке. Но Дамиан не был в порядке, как, возможно, и сама Роз.

– Ну так сделай это, идиот, – поддразнила его Сиена, затем поправила аркебузу на плече и опустила подбородок – они уже подошли к храму Терпения. При виде него тело Дамиана сковало напряжение.

– Проще сказать, чем сделать. Есть кое-что, чего она обо мне не знает.

Беспечное настроение Сиены угасло.

– Это связано с войной?

Он кивнул. Этот ответ показался ему самым правильным.

– Дамиан, – твердо произнесла его имя Сиена. Затем придвинулась к нему и перехватила его взгляд своими ониксовыми глазами. – Там, на севере, ты сделал то, что должен был. Как и все мы. Если она не может этого принять, то пусть катится к черту. Но, по крайней мере, дай ей шанс узнать тебя.

– Именно так ты и поступаешь? – не удержался он от вопроса. – Даешь людям шанс узнать тебя?

Сиена пожала плечами.

– Можно и так сказать. – А потом цыкнула на него: – И вообще, не меняй тему. Давай я закончу обход, а ты иди и поговори с ней.

Вот так Дамиан, вопреки здравому смыслу, поднялся по ступеням храма Терпения.

18. Роз

Роз сидела во внутреннем дворике храма в окружении бесчисленного множества цветов. От их запаха у нее зудело в носу, а еще они напоминали ей о том, как однажды ночью они с Витторией прятались здесь, обмениваясь поцелуями и историями в опасной близости от розового куста. Она вдруг с удивлением обнаружила, что это воспоминание больше не несет боли. Возможно, их тела и подходили друг другу, однако в остальных вопросах они совсем не совпадали. Да, им было хорошо вместе, но теперь все закончилось. И лучше было оставаться друзьями.

А следом ее безжалостно резанула еще одна мысль: действительно ли они друзья? Обычно друзья все рассказывают друг другу. Не питают тайной ярости к прочно устоявшимся убеждениям другого. Если дружба подразумевает под собой знание – настоящее знание – о человеке, то есть ли вообще у Роз друзья? Виттория не знала о Насим и Деве. А те, в свою очередь, не знали о Дамиане. Тайны накапливались вокруг нее: такие необходимые, но при этом мучительные.

Солнце скрылось за облаками, и в воздухе запахло дождем, но Роз даже не сдвинулась с места. Ей не хотелось возвращаться домой и не хотелось идти в таверну. И вообще не хотелось никуда. Лишь сидеть здесь и изо всех сил стараться не думать.

Вдруг послышался стук сапог по тротуару, и Роз едва не подпрыгнула от страха, когда краем глаза уловила силуэт Дамиана. Уже одна его близость была подобна удару в лицо. Что он здесь делает?

– Я искал тебя, – ответил Дамиан на ее вопрос прежде, чем она произнесла его вслух, и сел на скамейку рядом с ней. Цветы за его спиной задрожали под порывами быстро остывающего ветра. Он выглядел раздражающе хорошо: волосы слегка растрепаны, лицо с несправедливо правильными пропорциями. Роз почувствовала – признаться, несколько нелогично, – что он тем самым пытался выбить ее из колеи.

Святые, что же такого она сказала ему вчера? Но это не значит, что ты никто. Эта фраза относилась к отношениям между последователями и заурядными, не более того.

– Ты изменил свое мнение по поводу отчетов коронера? – спросила Роз, силясь не обращать внимания на то, как близки их ноги.

Дамиан придвинулся.

– Не совсем.

– Тогда чего ты хочешь?

Жилка на его шее дернулась, и Роз впервые заметила, что он не брился уже несколько дней. В юности ему никогда не удавалось отрастить волосы на лице, теперь же тень щетины покрывала резкие линии его челюсти и подбородка.

– Мне нужно поговорить с тобой.

Ее вдруг охватило странное предчувствие. Поджав губы, она выдавила:

– Вперед.

Однако Дамиан долгое время молчал. Казалось, он боролся с собой, возможно, решал, с чего начать. Роз ждала, даже не пытаясь убрать пряди волос, облепивших шею. Каким-то образом она понимала, что все сказанное дальше будет носить серьезный характер.

– Когда я воевал на севере, – наконец заговорил Дамиан тихим хриплым голосом, – то видел смерть своего лучшего друга. Его звали Микеле. Мы приближались к линии противника, и я сказал ему следовать за мной. Понимаешь, у него было плохое зрение, особенно по ночам. И несколько месяцев назад у него сломались очки. Наступил на них в грязи. Поэтому он надеялся, что я дам ему знать, когда путь будет свободен. Мне казалось, я действовал осторожно. – Дамиан со стеклянным взглядом провел ладонью по лбу. – Даже не полагал, что кто-то может проскользнуть мимо меня. Я сказал ему, куда идти, и он послушал. Без колебаний. Но я ошибся. Ошибся и не заметил их в деревьях. Когда они открыли огонь, то промахнулись. В меня не попали, но попали в него.

Роз молчала. Сидела, обхватив руками колени, ее сердце билось так, что готово было выпрыгнуть. Она ожидала услышать от Дамиана все что угодно, только не это.