не ждали, как же так-то, — доносится до меня голос служанки.

— Да? А я думала ты всегда наготове, дорогая, — отвечает ей глубокий мелодичный женский голос.

Почему я так трясусь? Словно родители парня нас обоих голыми в постели застали. Огнев уж точно мне не «парень», не любовник. Я нахожусь тут не по своей воле. Даже интересно, как олигарх будет выкручиваться. Может мамочка еще и уши ему надерет, — усмехаюсь про себя.

— Добрый день, — мать Огнева оказывается на пороге, а у меня как назло вылетело из головы ее имя-отчество.

— Здравствуйте…

— Кать, ты мне объяснишь кто это? Родственница твоя? Мы вроде четко в контракте прописывали, никаких посторонних, — женщина оглядывает меня крайне недовольно.

— Я, пожалуй, в свою комнату пойду, — слезаю с высокого стула. Что я могу сказать этой женщине, как объяснить свое присутствие? У меня все мысли разбежались, осталась абсолютная пустота.

— Кать, серьезно, ты ей еще и комнату выделила? — восклицает хозяйка дома.

— Ради бога простите, Виолетта Геннадьевна, это же не я… Ваш сын тут гостит. С девушкой, — торопливо объясняет Катерина.

— Хм. Мой сын. Ему, бедному, некуда девушку привести? — вопрошает мать олигарха в воздух, даже руки театрально возводит вверх.

Почему-то у меня складывается впечатление, что Виолетта Геннадьевна прекрасно в курсе, что в ее доме гости. Поэтому и приехала. Вот только для чего этот спектакль? Видимо, чтобы унизить меня. Я совершенно точно ей не по вкусу. Впрочем, какой матери понравится, что сын привел в дом уголовницу?

— Извините меня, пожалуйста.

Это все что мне приходит в голову, осторожно обхожу женщину, направляюсь к лестнице, поднимаюсь в свою комнату. Хочется бегом, но заставляю себя наоборот, двигаться медленно, спина прямая, как на подиуме. Только когда закрываю за собой дверь комнаты, буквально сползаю по ней вниз. Что же дальше будет? Ясно одно, ничего хорошего.

Хотя, может мать приструнит непутевого сына и тот меня… Что? Вернет в тюрьму?

Меня передергивает от этой мысли. Как бы плохо тут ни было… там еще ужаснее.

Весь оставшийся день как на иголках, носа не высовываю. Меня напрягает это добровольное заточение, но я напоминаю себе, что в тюрьме куда хуже. Под вечер ко мне заглядывает Катя, вспотевшая и взлохмаченная.

— Голодная? Я сейчас принесу что-нибудь, по-быстрому, — тараторит, приоткрыв дверь.

— Мегера Геннадьевна почивать изволят? — не могу не съязвить, настолько уже кроет от ситуации.

— Ох, замолчи, девочка, — коротко хихикает Катя. — Не к добру все это. Кто ей доложил, интересно? Вот это она примчалась… как на реактивной метле, честное слово. Но что-то будет, чувствую.

— Нашлепает сыну по попке? — поддеваю беззлобно. От скуки видимо чувство юмора обострилось.

— А ты веселая, — улыбается служанка. — Ладно, быстро говори, что есть будешь, пока хозяйка душ принимает.

— Я не голодная.

— Ой, да ладно кочевряжиться. Я и так с ног валюсь.

— Правда, ничего не надо, Катюш, спасибо огромное. Я спать лягу, что-то гулять по дому расхотелось совсем, — с тоской вспоминаю про спортзал. Теперь точно не решусь туда выбраться.

— Да уж, пока лучше пересиди здесь. Вот Влад Георгиевич расставит приоритеты перед маман, тогда и выплывешь.

— Думаешь, расставит? — кривлю лицо.

— Обязательно. Ты его видимо плохо знаешь.

— Спасибо еще раз.

Даже находит порыв обнять служанку. Она меня лет на пятнадцать старше, если не больше, но сразу ощутила в ней родственную душу. Катя немного облегчила мое существование в роли игрушки для олигарха. Правда, увы, ненадолго. Царственная маман все испортила.

* * *

Спать совсем не хочется, от книжки устали глаза. Поэтому, отправляюсь принять душ. Надеюсь, что горячая вода поможет расслабиться, и я усну. Уверена, олигарх сегодня будет занят, давно маму не видел, и прочее. А то и вовсе не появится, чтобы разборок с родительницей избежать.

Почему вдруг я столько себе позитивных сценариев нарисовала? Которые разбиваются в пух и прах, потому что когда возвращаюсь в комнату, вижу на своей постели развалившегося Огнева.

Одетый, хоть какое-то облегчение. На нем черные брюки, белая рубашка наполовину расстегнута, демонстрирует идеальные кубики пресса. Положив взлохмаченную голову на подушку, олигарх читает что-то в телефоне. Картина достойная разворота в дорогом женском журнале.

Невозможно не признать, что Огнев невероятно красив и сексуален, на все это помимо воли откликается что-то неимоверно сильное и острое внизу живота.

Просторная ванная с душевой кабиной и огромной джакузи находится в смежной комнате, так что мне даже по коридору пробегать не требовалось… поэтому я не взяла халат. Решила, что сполоснусь быстро, не буду тратить воду понапрасну, я же в гостях. Обернулась большим пушистым полотенцем… и вот теперь чувствую растущую панику. Может я еще успею выскользнуть и убежать обратно в ванную?

Только что дальше? Запереться там и ждать пока Огнев уйдет восвояси?

Поздно…

— Добрый вечер, Станислава, — произносит олигарх, убивая мои надежды на то, что я осталась незамеченной.

— Добрый вечер… Я собиралась спать, — отвечаю холодно, борясь с тем самым острым чувством, пульсирующим в глубине моего существа.

— Умеешь встретить мужчину добрым словом.

— Простите… был сложный день.

— Под сложностями, я так понимаю, ты мать мою имеешь в виду? — усмехается.

Такой проницательный, ну надо же.

— Извините еще раз. Это было неловко, да. Наверное, лучше будет…

— Что? Чего замолчала. Договаривай.

— Покинуть этот дом. Мне, по крайней мере.

— Хм. Ты это о чем?

— Вашей маме явно не по душе гости.

— И?

— Вы можете меня вернуть.

— Серьезно? Хочешь в тюрьму, значит?

Нет, не хочу! Но и терпеть все что происходит нет сил. Меня душит стыд. Эта женщина считает меня грязной… уголовницей. И я сама начинаю чувствовать так. Разумеется, я не озвучиваю эти мысли, оставляю при себе.

— Мне надоело слушать бред, Станислава. Иди ко мне. Полотенце оставь… там.

Показывает на стул. Он серьезно? В доме его мать, он вообще с ней хоть поздоровался? И снова секса хочет? Ненормальный, боже. Как стыдно.

— Вашей маме это точно не понравится, — все еще пытаюсь воззвать к голосу разума этого человека.

— Тебе помочь снять полотенце? — ворчливо интересуется Огнев. — Чем она помешает?

— Не знаю… то есть… это мы помешаем ей! Ей точно не понравится…

— Ты так хорошо успела