– Давай поможем матросу! – приказал Федоров, уступая дорогу свежему матросу, который торопливо шел к месту впередсмотрящего.

С трудом сняв с матроса тулуп, под которым оказался ватник, Федоров помог ему спуститься в люк и только после этого подал тулуп, с которого струями текла вода.

Внизу заорал чей-то сиплый голос:

– Какого черта вы там льете?

– Отставить разговоры! – рявкнул Соколов, первым спускаясь вниз.

Федорова растолкали в четыре часа.

– Вставай, лейтенант! Нас ждут великие дела и незабываемые впечатления! – пообещал Соколов, жестом показывая на небольшой столик, на котором стоял литровый фаянсовый чайник, две кружки, тарелка с тонко нарезанной колбасой и сыром и две тарелки с жареной картошкой с салом.

– Я только в гальюн сбегаю, – попросил Федоров, натягивая гражданские брюки из теплого твида.

По привычке поискав застежки на боку, Федоров чертыхнулся про себя и, найдя пуговицы на поясе, быстро их застегнул.

– Прокол, лейтенант! Большой прокол! Ширинка у тебя ниже живота, – укорил Соколов, усаживаясь на табурет напротив койки Федорова.

– Запомнил, – изменил уставный ответ Федоров, скрываясь в гальюне.

Наскоро плеснув в лицо воды, Федоров почистил зубы, оправился и бегом вернулся в носовой торпедный отсек.

Гул двигателей изменился, и подводная лодка начала делать правый поворот.

Федоров начал быстрее есть, поглядывая на своих спокойно спящих товарищей.

– Не торопись. Сначала лодка остановится, потом спустят надувную лодку, и только после этих действий мы поднимемся наверх, – пояснил порядок операций по спуску на воду шлюпки Соколов, отпивая горячий чай.

Федоров ощупал красивую шерстяную рубашку с накладными карманами и обнаружил справа и слева какие-то пакеты.

– В правом кармане документы, а в левом деньги, – пояснил Соколов, намазывая на хлеб сливочное масло.

– Давайте возьмем с собой спиртовку и котелок. Неизвестно, сколько придется ждать на берегу, а немецкая спиртовка никому ничего не расскажет, – себе под нос буркнул Федоров, замечая, что лодка снова изменила курс и появилась килевая качка, показывающая, что судно разворачивается носом к волнам.

– Если бы я на тебя надеялся, то и тебя бы не было![80]– странно ответил Соколов, кивая на немецкий ранец, стоящий около правой ножки стола.

– Спасибо! Тов… – только начал Федоров, как кап-два схватил своего подчиненного за правую руку. – Все понял, – успел сказать Федоров, как открылся люк и в проеме появился матрос в синей робе и приглашающе махнул рукой.

Около стола появился заспанный Краснов и ошарашенно посмотрел на Федорова и Соколова в гражданских костюмах, которые надевали кожаные куртки.

– Помоги донести вещи до люка! – приказал Соколов, первым направляясь к люку.

Федоров прикинул, что, надев немецкий ранец, проскочить в люк будет проблематично, и взял его в правую руку.

– Держи еще сумку! – напомнил Краснов, кивнув вправо, а сам беря в каждую руку по кожаному чемодану.

Схватив в левую руку сумку, Федоров поспешил к люку.

Проскакав двадцать минут по метровым волнам, резиновая лодка причалила к галечному пляжу.

За полминуты выгрузив Соколова и Федорова на берег, лодка дала задний ход и, развернувшись, ушла в море, которое было еле освещено рассеянным лунным светом.

– Организуй чай! – приказал Соколов, доставая что-то из сумки.

Сам Соколов, отойдя от кромки воды на десять метров, широко расставив ноги, поднес какой-то пакет ко рту.

Федорову ничего не оставалось, как в два захода перенести вещи к кап-два и открыть ранец, в котором с правой стороны стояла любимая немецкая спиртовка в металлическом футляре.

Поставив спиртовку прямо на мокрую гальку, Федоров порылся по карманам и, найдя плоскую металлическую зажигалку, зажег фитиль.

С появлением крохотного огонька стало веселей.

Налив из фляжки половину немецкого котелка, поставил его на огонь и протянул к нему озябшие руки.

– Отгороди от моря огонь! – приказал Соколов, вынимая из сумки две алюминиевые палки, заостренные с одной стороны.

Используя вместо молотка полупустую фляжку, Федоров забил палки в гальку и натянул на них темную ткань.

Теперь со стороны моря синий огонек спиртовки виден не был.

– Садись, – мягко предложил Соколов, протягивая Федорову надутый куб с шириной ребра в полметра.

– Не лопнет? – засомневался Федоров, с опаской усаживаясь на странную конструкцию.

– Это немецкие надувные швартовые подушки, – пояснил Соколов, вынимая из бокового кармана два небольших металлических стакана.

Как раз забулькала вода в котелке. Щедро сыпанув в котелок чая, Федоров снял его с огня и только собрался затушить огонь, как Соколов приказал:

– Оставь огонь! С ним не так тоскливо!

– Расскажите об Алеутских островах, – попросил Федоров, передавая стаканчик с горячим чаем.

– Начнем ликбез, – согласился Соколов, отпивая глоток горячего чая.

– Я внимательно слушаю, – подпирая правым кулаком подбородок, ответил Федоров, держа в левой руке стаканчик с чаем.

– Алеутские острова расположены на севере Тихого океана, к юго-западу от Аляски. Раньше Алеутские острова, как и Аляска, принадлежали России, но незадолго до Великой Октябрьской революции этот кусок российской территории был продан Америке.

– Это на ней потом вспыхнула золотая лихорадка, о которой писал Джек Лондон? – уточнил Федоров, давая возможность кап-два глотнуть чая.

Повинуясь кивку Соколова, Федоров снова водрузил котелок на спиртовку.

– Алеутские острова принадлежат самому северному штату – Аляске и состоят из ста десяти островов и множества островков и скал, ограничивающих по дуге с юга Берингово море на протяжении почти двух тысяч километров[81]. Площадь островов почти сорок тысяч километров[82], население чуть больше пяти тысяч человек. Алеутские острова разделяются на четыре группы: Ближние острова, Лисьи острова, Андреяновские острова, Крысьи острова, – рассказывал Соколов, как вдруг зашуршала галька под ногами двух человек.