Гон замолчал. Воцарилась напряженная тишина. Он принял решение, такое же ответственное и тяжелое, как само бремя императора.

* * *

Прежде чем отправиться в верхнюю палату парламента, Гон переоделся в свою старую флотскую форму. Руки дамы Но, разглаживавшие ее по фигуре императора, дрожали. Решение касалось Корейской империи, и главная придворная дама не смела его оспаривать, каким бы большим влиянием ни обладала внутри дворца.

Подавляя беспокойство, она сказала:

– Ваше Величество. Понимаю, что сейчас не лучшее время, но во дворце кое-что украли: удостоверение гостьи пропало.

Все вещи девушки были в сохранности, кроме удостоверения. Дама Но выключила систему видеонаблюдения, чтобы скрыть Тэыль от лишних глаз, поэтому не смогла посмотреть, кто и когда его взял. Подумав немного, Гон тихо произнес:

– Дама Но. Прозвучит странно, и сейчас я не могу объяснить почему, но я чувствую, что все происходящее должно было случиться. Начало было положено двадцать пять лет назад.

– Почему вы говорите мне об этом?

– Объясню подробно, когда вернусь. А пока, пожалуйста, пожелай мне удачи. Другие твои талисманы оказались очень полезными.

– Возьмите этот талисман с собой. Он для таких случаев и предназначен.

Гон рассмеялся: как сильно она за него переживает, как искренне молится о благополучии императора. Беды наверняка обойдут его стороной.

В этот момент вошла Тэыль, готовая отправиться домой, и переодетый в униформу Ён. Сборы завершились быстро: девушке нужно было всего лишь забрать свои вещи и надеть одежду, в которой она прибыла в этот мир.

Тэыль в смятении взглянула на Гона в его белоснежной форме. Он внимательно посмотрел на девушку и отдал ей то удостоверение личности, что хранилось у него долгие годы.

– Отдаю его тебе. Похоже, оно должно было попасть в твои руки. Надеюсь, у тебя не возникнет проблем.

Она слегка помотала головой.

– Ты служил во флоте?

– Я прослужил в военно-морских силах три года, и меня уволили в запас с должности лейтенанта. Не знаю, поверишь ли ты, но я главнокомандующий Корейской империи.

– Верю.

– Наконец-то.

За их смехом скрывалось беспокойство.

– Значит, твоя страна вот-вот вступит в войну с Японией. Обстановка в Корейской империи накаляется.

– Члены императорской семьи надевают военную форму в самые ответственные моменты. Я вернусь к тебе с победой. Очень скоро.

Тэыль захотелось схватить его за белоснежный рукав без единой складки. Позволить ему уйти и снова ждать возвращения? Но девушка, однажды решившая стать детективом, должна быть храброй. Она с трудом сглотнула:

– Вернешься?

– А ты будешь ждать?

– До встречи, Ли Гон.

Она назвала его по имени. В голосе звучали незнакомые очаровательные нотки. Это был зов, и он до глубины души поразил императора.

– Я думал, мое имя нельзя называть, но оказалось, его называть можешь только ты.

Тэыль снова стояла на площади Кванхвамун, где впервые встретила Гона. Люди возвращались с работы, на дорогах, как обычно, образовалась пробка. Тэыль посмотрела на статую адмирала Ли Сунсина. «Наконец-то я нашел тебя, лейтенант Чон Тэыль», – голос Гона будто звучал у нее за спиной. Тэыль достала из кармана телефон. В империи он был вне зоны действия сети, а теперь опять нормально заработал. За то время, пока она была в мире Гона, на телефоне скопилось несколько непрочитанных сообщений. Среди них было и сообщение от Синджэ: «Мне скучно. Сыграем в бильярд?»

Хоть и с опозданием, но Тэыль ответила: «Кто выиграл? Прости, раньше не могла, уезжала из города».

Ответ пришел сразу: «Все в порядке. Выиграл Чанми».

Это было похоже на обычную рутину, когда спрашивают «для галочки». В действительности ее мало интересовало, чем закончилась игра. Она думала о Гоне. Должно быть, сейчас он в море, готовый лицом к лицу встретиться с врагом. В белом кителе, промокшем от брызг, отдает приказ поднять флаг Корейской империи. С этими мыслями Тэыль медленно подошла к дому, толкнула дверь, и та распахнулась. Вот он, ее мир.

Девушка вытащила из кармана конверт с семенами ликориса[29]. Она купила их в имперском Сеуле. Когда Гон победит в войне и вернется за Тэыль, она посадит их в пространстве между мирами, где не дует ветер, не льет дождь, не светит солнце и время останавливает свой бег.

«Никто же не пробовал посадить там цветы, нельзя знать наверняка, что из этой затеи ничего не выйдет», – рассуждала Тэыль.

В своем дворе она нашла пустой цветочный горшок. Несколько семян Тэыль решила посадить в него в надежде, что они прорастут, невзирая на происхождение.

– Знаю, что вы из другого мира, и цвести в этом вам не положено, но, пожалуйста, растите. Вашим друзьям повезло гораздо меньше, их я посею в еще более суровом месте, – приговаривала она, сажая семена в землю.

Гон обещал скоро вернуться, и Тэыль с нетерпением ждала новой встречи. Она осторожно примяла землю в горшке.

* * *

Дни в ожидании все тянулись и тянулись, время текло, как песок сквозь пальцы, а от Гона не было никаких вестей. Тэыль, как обычно, пришла в свой отдел в полицейском участке, в руке она держала стаканчик кофе из кофейного автомата неподалеку. В заднем кармане брюк завибрировал телефон, послышался звук уведомления о новом сообщении. Тэыль и не подумала посмотреть, что там: наверняка очередная рекламная рассылка. Вместо этого она сделала глоток сладкого кофе. Какой смысл хвататься за телефон, если человек, которого ждешь, не может на него позвонить? Они с Гоном сейчас были как единица и ноль по разные стороны границы между мирами, и не было никакой возможности узнать, что происходит в его мире. Тэыль продолжала жить своей повседневной жизнью, но уже в немного округленном мире.

Поставив бумажный стаканчик на стол, Тэыль подключила флешку к ноутбуку. Расследование дела Ким Бонмана все еще продолжалось, и нужно было проанализировать голосовые сообщения, восстановленные с телефона Ли Сандо.

Из наушников раздался голос диктора: «Стадион К. бурно обсуждали еще до начала строительных работ. Это будет первый купольный стадион высотой в шесть этажей, два из которых планируется разместить под землей. Заявленная вместимость – шестнадцать тысяч восемьсот девяносто посадочных мест…»