Старенькая «Мазда» помчалась по дороге, круто вписываясь в повороты. По шоферу было заметно, что он не в самом лучшем настроении. Пару раз оглянувшись, он неожиданно спросил:

– А тебе зачем в аэропорт?

– Лететь домой, – глядя в окно, без каких-либо эмоций ответил Борис.

– Это хорошо… – На лице негра промелькнула неприязненная ухмылка. – Убирайтесь все, бледношкурые! Все, без остатка! От вас все наши беды. Сам бы убивал вас на каждом шагу…

Ничего не ответив, Гаврилин лишь скучающе зевнул. Недовольно засопев, таксист пригнулся к рулю и прибавил газу. Когда они проезжали через поселок Са-Сомоку, зазевавшись на перекрестке, он едва не врезался в дорогой японский лимузин, выполнявший левый поворот. Проблеяв в ответ на свирепый окрик из окна лимузина что-то жалобно-просительное, таксист кое-как вырулил с перекрестка и, обернувшись, с ненавистью бросил:

– Это все из-за тебя! Как только возьму бледношкурого, так обязательно одни неприятности.

С трудом сдержавшись, чтобы не рассмеяться, Борис согласно кивнул:

– Да, да, мы – такие!..

Подозрительно посмотрев в его сторону, таксист прохрипел:

– Да, вы – такие! Недавно за драку меня посадили на три месяца. А моя стерва все это время спала с бледношкурым!!! Как она могла унизиться до такого! Ненавижу ее, ненавижу и вас всех!..

– Ну, у моего знакомого, которого тоже посадили на полгода, жена путалась исключительно с неграми. Он ее тоже чуть не убил. Тоже негров ненавидит именно за это и тоже говорит: какой позор – спала с неграми!.. Ничего не поделаешь, такова жизнь… – сокрушенно развел руками Гаврилин.

Выйдя из такси у аэропорта, он прошел мимо пассажирского терминала и направился вдоль ограждения летного поля, построенного из железобетонных плит. Почти сразу же Борис поймал подозрительный взгляд охранника, прохаживавшегося перед входом в здание аэровокзала. Остановившись, тот заложил руки за спину и начал демонстративно за ним наблюдать. Это соглядатайство Бориса внутренне сразу же напрягло: если этот тип что-то заподозрит, он будет за ним следить и дальше. А это, считай, капут его рекогносцировке. Но тут ему на выручку опять пришел счастливый случай.

Когда он был уже в сотне шагов от аэровокзала, сзади внезапно послышались грохот металла и какой-то нестройный галдеж. Оглянувшись, Борис увидел знакомую «Мазду», которая задом влепилась в столь же ветхий «Фольксваген». Судя по всему, таксист-«расист» водил машину не слишком хорошо, точнее, из рук вон плохо. Сбежавшиеся таксисты, размахивая кулаками, чрезвычайно темпераментно выясняли, кто тут прав, а кто виноват. Заметив, что охранник, отвлекшись от него, направился к месту ДТП, Гаврилин быстро свернул за угол ограждения и продолжил свой путь вдоль летного поля.

Больше всего он опасался того, что на стене могут быть установлены камеры видеонаблюдения. Но ничего похожего заметно не было, лишь кое-где торчали обрывки проводов. Видимо, камеры когда-то тут работали, но благодаря местным «сталкерам» они со временем «растворились». Борис шел по высокой траве, внимательно оглядывая длинную серую ленту ограждения, тянущегося в длину километра на два с лишним, а то и на все три.

Когда он был уже почти в самом конце этого участка стены, его взгляд внезапно наткнулся на широкий прогал. Судя по всему, оторвалась от стоек и упала одна из плит. Не веря такой удаче, Гаврилин торопливо подошел поближе и с радостью убедился в том, что плита рухнула уже довольно-таки давно. Как видно, до нее у здешнего начальства хронически не доходили руки. Это давало шанс на то, что не дойдут и до сегодняшнего вечера. Осмотрев края плиты, он пришел к выводу, что колеса автотранспорта ее преодолеть в состоянии. Вдали, у здания аэропорта, стоял «Аэробус-320», рядом с которым суетились крохотные человеческие фигурки. Это было именно то, что и нужно. Если есть поблизости дорога, с нее можно будет свернуть сюда, проскочить на поле и сразу же направляться к авиалайнеру. Подрулить к самолету именно тогда, когда посадка уже будет заканчиваться, и – все! Остальное – уже ничего не значащие мелочи…

Гаврилин оглянулся и, всмотревшись, заметил, что за ближней «зеленкой», представленной низкорослыми фикусами и чахловатыми папоротниками, пожелтевшая трава на пустыре как будто немного примята. Поспешив туда, он обнаружил, что это старая дорога, по которой давно уже никто не ездил. Около часа после этого Борис ходил по ближним и дальним окрестностям аэродрома, просчитывая маршрут подъезда, и даже нашел укромное место, где можно было бы укрыть автобус, чтобы там выждать удобный момент для броска к самолету.

Выписав большой крюк, он подальше обогнул аэропорт, вышел на дорогу, ведущую в город, уже почти у Са-Сомоку, и, поймав такси, отправился в Саити. В сравнении со вчерашним днем военных патрулей на улицах поубавилось. Видимо, здесь военные перевороты были вовсе не редкостью, поэтому население после свержения законного президента на баррикады не побежало. Как и обычно, на улицах было людно, дымили жаровни уличных торговцев какими-то местными жареными орешками. Сидя на раскинутом платке, местный наперсточник зазывал простаков попытать счастья…

Подходя к сто третьему дому, Борис сразу же обратил внимание на то, что стоявший в зарослях «зеленки» их маленький белый автобус, на котором они прибыли сюда минувшим вечером, куда-то исчез, а на его месте появился другой – угловатый, зеленый, похожий на еще советский «Кубанец». Сразу же стало ясно, что парням удалось и тот кому-то спихнуть, и новый приобрести.

Войдя в «общежитие», Гаврилин увидел всю свою «бригаду оторвяг и инвалидов» за обеденным столом, на котором чего только не было. Сияющие улыбками Райнуллин и Долгунов, обернувшись в его сторону, приглашающе замахали руками:

– Дед, давай к нам!

– Давно уже ждем! Винца налить? Хорошее… Правда, не поймешь, чье именно – то ли итальянское, то ли французское.

– Ребята, а ко времени ли вы устроили этот банкет? Деньги-то откуда? – спросил Борис, подойдя к столу.

– Честно выиграны в карты… – хохотнув, подмигнул Валерий. – Как и пол-автобуса. Вот, специально тебе оставили жаркое из страуса – объедение! И кобру, тушенную с рисом. Тоже вкуснятина…

– Ну, хорошо, убедили… Пообедаем! – Гаврилин махнул рукой и отправился мыть руки.

Сев за стол рядом с бывшим пленником, раненным в спину, и взяв поданный ему стакан с вином, он вдруг заметил, что кого-то здесь явно не хватает. Еще раз окинув взглядом сидящих, Борис понял, что за столом не хватает Кипреева и Анны Вельмгрен. Не спеша выпив вино и по достоинству оценив его вкус – оно и в самом деле было весьма изысканным, он негромко спросил сидевшего напротив Мурашука:

– Слон, а Кипр где? Да и нашей дамы что-то тоже не видать…

Тот, отчего-то закашлявшись, указал через плечо большим пальцем в сторону двери дальней комнаты, где, как еще вчера заметил Гаврилин, лежала груда старых матрацев.

– Перевязку пошли делать. Она ему руку перевязывает, он ей – ногу… – сочувственно причмокнул Долгунов. – Как в той восточной песенке: ты больной – и я больной, приходи ко мне домой, будем вместе аспи-и-рин гло-о-та-а-а-ть!..