Между тем директор ФСБ, который все еще стоял перед Президентом, как солдат-первогодок перед сержантом, лихорадочно соображал о том, как ему сейчас поступить. Его сознание жег сейчас один вопрос – МУЗОБС, проект, который разработан в их НИИ в городе N-ске. Покойный генерал Скобликов, а вчера и Оборнов доложили ему, что первый эксперимент прошел весьма успешно и можно уже сейчас говорить о создании в России мощного психотронного оружия, аналогов которому в мире вообще нет. Если бы сейчас не было тут главы Администрации, было бы проще. Конечно, с одной стороны, тот по своему статусу допущен ко всем важнейшим государственным секретам. Но директор ФСБ не хотел, чтобы он знал про этот проект. Он ему просто не доверял. С другой стороны, не говорить Президенту тоже нельзя, тем более что с режимного объекта произошла утечка и противник, а конкретно США, уже знает об этом проекте. А когда он теперь попадет на прием Президенту, неизвестно. А если он узнает об этом проекте со стороны? Нет, пожалуй, надо доложить. Тем более, по всем прикидкам, Президент должен выиграть эти выборы. Директор ФСБ принял компромиссное решение: он не станет давать ему письменную информацию, которая в виде справки лежит у него в папке, а доложит ему устно.

– Борис Никандрович, – чекист тихо кашлянул, – разрешите доложить вам о новом проекте, который разработан в одном из наших НИИ.

Президент только мрачно взглянул на фээсбэшника, но ничего не сказал, ожидая информации.

– Нами разработана методика скрытого управления большим количеством людей бесконтактным способом. Суть проекта заключается в том, что один специалист, имея специальный прибор, который тоже разработан нами, может на большом расстоянии внушать людям необходимость совершения любых действий, приказ на которые мысленно отдаст этот самый специалист.

– И какому количеству людей он может это внушить? – поинтересовался Президент.

– Мы провели эксперимент в городе с населением более чем один миллион. Все население города выполнило тот приказ оператора, который он мысленно передал через специальный прибор.

– И что за приказ они выполнили?

– Раскупили все спортивные китайские костюмы, за которые отдавали по три-четыре цены.

– Гм, интересно. – Президент задумался, побарабанил пальцами по столешнице. – А на территории всей страны мы можем сейчас осуществить такой эксперимент?

– Пока нет, Борис Никандрович, надо создавать сеть из таких приборов, а он у нас пока только один.

– Жаль, а так сколько бы денег сэкономили, – Президент, покачав головой, посмотрел на главу Администрации, – создавайте сеть. Подсчитайте, сколько денег надо, выдадим. Но это после выборов. Если это действительно так, как вы говорите, то будет серьезная альтернатива ТВ. Как ты считаешь? – Президент посмотрел на главу Администрации.

– Совершенно верно, Борис Никандрович, – поспешил согласиться тот.

– Хорошо, после выборов доложите. – Президент кивнул директору ФСБ и взял трубку телефона, давая понять, что аудиенция закончена.

День выдался жарким. Но здесь, в тайге, на берегу речки, была приятная прохлада. Рыба не клевала, и Полянский предложил проверяющему из Москвы пройти вдоль реки метров на пятьсот: там имелась глубокая заводь и клев там, как заверил директор института, всегда хороший. Оборнов не возражал, и они пошли вдоль реки к более удачливому в плане рыбалки месту.

Оба рыбака были одеты в маскировочную военную форму без погон, на голове – легкие шляпы с дырочками. В пятницу Бойко предложил своему куратору съездить на выходные дни в город и там немного отдохнуть, но Алексей Михайлович отказался от этого предложения, зато согласился порыбачить в субботу с директором института на речке, прямо рядом с объектом. С собой он начальника отдела не пригласил, чем сильно насторожил его.

Полянский сначала тоже был удивлен преждевременному приезду чекиста из Москвы, однако, узнав причину его приезда, обрадовался: это означало, что Москва серьезно заинтересовалась их проектом.

– Вот это место, Алексей Михайлович, – Полянский остановился и положил на берег удочки, – здесь обязательно что-нибудь поймаем.

Природа вокруг них была красивая, даже величественная: небольшая поляна на берегу реки, окаймленная высокими соснами; на противоположном берегу вверх поднимались пушистые ели, образуя вечно зеленый каскад.

– Да какая разница, Эдуард Аристархович, – Оборнов остановился рядом с ним, осматривая поляну, – поймаем – не поймаем… Я вот стою сейчас здесь и откровенно завидую вам: жить и работать среди такой красоты. Для нас, москвичей, это просто сказка. Кстати, а что вон там за дом стоит?

– А… незавершенное строительство… – Полянский усмехнулся, поставил свои удилища у воды, затем кратко рассказал историю, связанную с неудачной постройкой коттеджа предпринимателем Черновым.

– А кто этот сотрудник, который так обработал Чернова? – поинтересовался Оборнов после рассказа Полянского.

– Макшанцев, Болислав. Умнейший человек и сильный экстрасенс. МУЗОБС – это полностью его проект.

– Шестнадцатого июня во время эксперимента он будет работать?

– Он. Кроме него, никто не сможет достичь такого эффекта.

– Понятно, – задумчиво произнес Оборнов. – Эдуард Аристархович, это правда, что в округе это место считают местом дьявола?

– В общем, да. Мы, правда, сами приложили к этому руку, хотя, если честно, место действительно непонятное. Три года назад здесь пропали два мальчика-подростка. Как сквозь землю провалились. Речка здесь тихая, самая большая глубина два метра. Водолазы приезжали, но так ничего и не нашли. Иногда ночью тут бывают какие-то маленькие огоньки…

– Может, метан?

– Откуда он здесь? Это же не болото.

– Вы поэтому назвали нашу операцию кодовым названием «Дьявол»?

– Отчасти, да. Кроме того, порядковый номер, который я присвоил этому проекту, оказался числом шестьсот шестьдесят шесть.

– Ну, тогда вы совершенно правильно его обозвали, – засмеялся Оборнов, повернувшись к Полянскому.

– Алексей Михайлович, клюет, подсекайте! – воскликнул Эдуард Аристархович, показывая на поплавок москвича.

Оборнов дернул удочку и через несколько секунд держал в руках красноперого окунька.

– С почином вас, Алексей Михайлович, – поздравил Полянский.

– Спасибо. Кстати, вы знаете, почему с давних пор число шестьсот шестьдесят шесть называют числом дьявола?

– Интересно, почему?

– Здесь нет никакого мистического смысла. Голая математика. Шестьдесят шесть и шесть десятых процентов – это две трети, то есть это так называемая критическая масса. Именно с этой точки в живой природе начинают происходить процессы развития, движения. Этот порог прекрасно знают физики-ядерщики, биологи…

– А ширина всех долларовых купюр составляет именно шесть и шестьдесят шесть сотых миллиметра, – заметил Полянский.