Охотники за богатством толпами повалили в деревню, бурили везде, даже на главных улицах; это яркий пример того, каким был растущий беспокойный предпринимательский класс Америки во время и после Гражданской войны. Вскоре в Западной Пенсильвании забили новые нефтяные фонтаны. Сначала нефть перерабатывали в маленьких, зачастую ветхих очистительных установках рядом с местами бурения. Постепенно об успехе Дрейка узнавали все больше людей, и в Кливленде, благодаря его расположению на перекрестке важных железнодорожных путей, стали появляться нефтеперегонные заводы побольше. Нефтяная промышленность сама пришла к Рокфеллеру.

С самого начала нефтяной бизнес был диким и идеально подходил человеку, который привык находить порядок посреди хаоса. Рынок только-только начал формироваться, предложение и спрос часто спорили друг с другом, вызывая значительные колебания цен. Ралли усугубляли постоянные прогнозы (они существуют и по сей день, но до сих пор так и не подтвердились), что запасы нефти находятся на грани истощения. В 1861 году цены на неочищенную нефть колебались от 10 центов до 10 долларов за баррель[182]. В 1864 году — от 4 до 12 долларов. Нефтепромышленники в один момент становились богачами и столь же стремительно разорялись. Нефтяной бизнес был напичкан разного рода инвесторами, среди которых было много отчаянных спекулянтов — последние окажутся легкой добычей для такого стратега, как Рокфеллер.

Джон Рокфеллер входил в энергетический бизнес постепенно. Если оглянуться назад, можно увидеть, что это была обдуманная, пошаговая стратегия, искусное сочетание осторожности, эксперимента, видения и его воплощения. Он действовал как гроссмейстер, делая только один продуманный ход за раз, но решительно и быстро. В 1863 году Рокфеллер и Кларк приобрели половину оборотного капитала нефтеперерабатывающего завода, принадлежавшего другу Кларка — Сэмюэлу Эндрюсу. Поскольку Джон уже выступал в роли посредника между нефтедобытчиками и потребителями, он посчитал, что это самый удобный способ войти в отрасль. Вскоре он женился на Селестии Спелман; у его избранницы, как и у его матери, во главе жизни стояла церковь. К тому времени у Рокфеллера уже был приличный доход, значительные накопления и уверенно растущее состояние. Он активно участвовал в делах церкви и увеличил свои пожертвования.

К 1865 году партнерство с Кларком исчерпало себя, и Рокфеллер решил выкупить его долю. Возможность действовать по своему усмотрению развязывала ему руки. Сделку заключили быстро. «Тот день, когда я отделился [от Кларка], я всегда считал точкой отсчета для успеха, которого достиг в своей жизни»[183], — скажет Джон спустя годы.

В том же году Рокфеллер приобрел, помимо прочего, крупнейший нефтеперерабатывающий завод в Кливленде. Покупки отражали его крепкую уверенность в будущем отрасли. Он не сомневаясь брал займы на финансирование своих новых промышленных объектов. Рокфеллер с вниманием относился к каждой детали. В отличие от многих своих конкурентов, он большое внимание уделял цифрам, постоянно сокращая расходы. Он экономил деньги, максимально используя в бизнесе личное оборудование: бочки, трубы, вагонетки. По утрам его часто видели на заводе наблюдающим за тем, как рабочие выкатывают бочки и набивают на них ободья. Его коллега скажет однажды: «Единственный раз, когда я видел Джона Рокфеллера восторженным, это когда ему сообщили новость, что его агент по закупкам договорился о поставке нефти по цене гораздо ниже рыночной. Он соскочил со стула с радостным криком, начал пританцовывать, обнял меня, подбросил шляпу, вел себя как сумасшедший. Эта картина до сих пор стоит у меня перед глазами»[184]. Среди авантюристов, живших с размахом и терявших с размахом, Джон Рокфеллер был осторожным стратегом, который всегда и ко всему подходил основательно.

Империя Рокфеллера быстро росла. Спрос на нефть был большим с самого начала. Вскоре после открытия Дрейка США начали экспортировать ее в Европу, а Кливленд превратился в крупнейший транспортный узел и нефтеперерабатывающий центр в стране. К 1863 году в окрестностях Кливленда работало двадцать нефтезаводов, которые производили больше ста тысяч галлонов[185] нефтепродуктов, причем четверть этого объема уходило на экспорт[186]. К 1868-му группа нефтеперерабатывающих заводов Рокфеллера стала самой большой не только в Кливленде, но и во всем мире.

Чуть ли не единственный из всех своих современников Рокфеллер видел нефтяную промышленность как взаимосвязанную систему: добыча далеко в Пенсильвании, очистка, перевозка, продажа очищенного продукта по всему миру и продажа на бензоколонках по всей стране. Все эти предприятия были для него гранями одного целого. Он быстро понял, что строительство этого целого потребует больших капиталовложений, что подобная инвестиция будет постоянно находиться под угрозой из-за скачков цен и гиперконкуренции, отличавших нефтяную торговлю. Нужно было обладать выдающимся умом, чтобы найти способ стабилизировать отрасль. И Рокфеллер это сделал. Он создал транснациональную компанию, объединившую прежде разрозненную отрасль. Его детище обладало влиянием на железнодорожные, трубопроводные и транспортные компании, достаточным, чтобы ослабить конкурентное давление и строго контролировать цены на нефть.

Расцвет сил Рокфеллера пришелся на славные для американского бизнеса времена. Это был все тот же золотой век, в который преуспел Сайрус Филд. Глобализация крепла по мере того, как рынки капитала пересекали границы, расширялась торговля и росла иммиграция. Преобразования в промышленности шли полным ходом, подстегиваемые достижениями в транспортной, телекоммуникационной и образовательной отраслях, активным переездом крестьян в города, а также огромным притоком рабочей силы и мозгов из-за рубежа. Повсюду возникали новые национальные предприятия по производству железа, стали, стекла, фасованного мяса. Время предоставляло агрессивным промышленникам большие возможности. Например, если в 1860 году в США насчитывалось 140 433 предприятия обрабатывающей промышленности с капиталом в 1 010 000 000 долларов, то десять лет спустя их количество удвоилось (252 148), а общий размер капитала составил 2 118 208 769 долларов[187].

Правительство было достаточно большим, чтобы обеспечить закон и порядок, и слишком слабым, чтобы помешать подъему промышленных магнатов. Предприниматели пользовались в своих интересах законом о банкротстве, правовой защитой частной собственности и неприкосновенностью контрактов, при этом отсутствовало понятие налога на прибыль и не существовало эффективных антимонопольных законов[188]. «Государственные и общественные институты были еще достаточно податливы, чтобы влиятельные люди могли придавать им форму[189], — пишет биограф Алан Невинс. — В Соединенных Штатах настоящих капитанов индустрии, людей, глобально думающих и действующих, появилось больше, чем в любой другой стране [а] пионером американского движения был Рокфеллер»[190].