Зверски хотелось как спать, так и есть, но после недолгих колебаний было решено сначала удовлетворить требующий немедленного наполнения желудок.

Придя к себе в салон, адмирал немедленно вызвал вестового:

– Вот что, братец, отправляйся поскорее на камбуз и попроси яичницу с ветчиной, чая и бутербродов. Чем скорее, тем лучше.

– Слушаюсь, ваше высокопревосходительство! – Матрос уже почти развернулся, чтобы броситься выполнять распоряжение командующего.

– Погоди! Сначала разыщи капитана первого ранга Кетлинского и попроси его немедленно зайти ко мне. Вот теперь ступай.

– Есть! – Вестовой немедленно вылетел в дверь.

Флаг-капитан прибыл раньше ужина.

– Разрешите, ваше высокопревосходительство?

– Проходите, Казимир Филиппович, присаживайтесь.

После того как каперанг устроился в кресле, адмирал продолжил:

– Казимир Филиппович, у меня вот-вот задраятся иллюминаторы[8]. Вероятно, надолго. Поэтому я вас попрошу о следующем: передайте начальнику штаба, чтобы пока «порулил» за меня. Далее: «геройскому дивизиону»[9]готовиться выйти послезавтра с рассветом в район Зонгулдак – Босфор. Пусть посмотрят, что там турки предпринимают по поводу разблокирования порта. Если что – пресечь огнем любые работы по подъему брандеров… Пригласите ко мне, пожалуйста, на завтра к четырнадцати часам командира дивизиона Кузнецова.

Кетлинский сосредоточенно записывал распоряжения Эбергарда.

– Далее: командиров достраивающихся лодок «Морж», «Нерпа» и «Тюлень» также пригласите ко мне завтра… Черт! Не знаю точно, когда отбудет император… На послезавтра в полдень.

– Я понял, Андрей Августович. Можете не беспокоиться, отдыхайте…

В двери постучали, а после разрешения войти появился и ужин. Вестовой внес поднос, от которого поднимался ароматный пар, и Кетлинский поспешил откланяться.

Яичница-глазунья… Казалось бы: что может быть проще? Почти любой холостяк сумеет приготовить… Конечно, бывают и такие представители мужского пола (а теперь уже и не только мужского), что способны сдохнуть от голода рядом с полным холодильником, если в нем нет колбасы и прочих продуктов, не требующих термической обработки.

И тем не менее поджарить себе яичницу сможет практически каждый. Но как!

Чтобы желтки оставались жидкими, а белок свернулся полностью. Чтобы при этом снизу не подгорело совершенно. Чтобы жарившийся вместе с яйцами бекон остался сочным, но уже не был сырым…

Офицерский кок «Георгия Победоносца» так умел. Что и лишний раз продемонстрировал: яичница для адмирала, к тому же в обрамлении свеженарезанных овощей и прочей зелени, выглядела весьма аппетитно, пахла соответственно, и ее вкус не разочаровал.

Андрей не собирался усугублять алкоголем свое желание выспаться, но под такую роскошь граммов сто «Шустовского» употребил.

И все.

Раздеться, и в койку…

Выспаться удалось. Причем до отвращения к себе. То есть продравший глаза Андрей чувствовал, что вокруг уже вовсю «происходит» новый день, а он, командующий Черноморским флотом, медленно и степенно проплывает мимо событий.

Встал. Принял ванну. Оделся. Вызвал вестового:

– Завтрак.

– Будет исполнено, ваше высокопревосходительство! Как обычно?

– Да, – адмирал был немногословен.

И через пятнадцать минут на столе адмиральского салона нарисовались кофейник, бутерброды с черной икрой и тарелка овсянки.

С отвращением, но с сознанием необходимости употребления Андрей стрескал «поридж», после чего с гораздо большим удовольствием выпил кофе с бутербродами. В общем: здоровое питание – одно, а удовольствие – совсем другое. Крайне редко они идут рука об руку. «Вкусно» и «полезно», как правило, антагонисты…

Хотя Андрей неоднократно слышал о всяких «завернутых» на вегетарианстве и даже сыроядении, с некоторыми даже общался, но так и не смог понять, как можно обходиться свеженатертыми свеклой и морковкой, пророщенным зерном и прочей мурой и воротить нос от хорошего куска мяса. Причем «гуманизм» и сопли по бедненьким убитым на прожор «трупоедам» животным среди большинства вышеупомянутых не имели логического обоснования – меха и кожаные изделия они носить почему-то не гнушались…

Балкон на «Георгии» хоть и адмиральский, но погода все равно февральская: не то чтобы холодно – Крым все-таки, но мерзко.

Словосочетание «свинцовое небо» уже давно затаскано и банально, но как это еще назвать? Темно-серое и ДАВИТ… И цвет, и психологический «вес», как у старого рыбацкого грузила…

Опять захотелось курить, но Андрей уже твердо решил, что больше никогда не возьмет в рот «палочку-убийцу». Хоть ему и обещали здоровье при любых вывертах судьбы, кроме смерти от серьезного ранения, но местное курево было просто «невкусным». Сигар он никогда не любил и не понимал, а папиросы в этом времени – натуральная дрянь.

До жути хотелось вернуться в теплый салон, раздеться и посибаритствовать еще парочку часов под теплым одеялом, которое, казалось, может защитить от всего этого враждебного, холодного и мокрого мира…

Андрей заставил себя надеть пальто и выйти на верхнюю палубу броненосца. А потом и на мостик.

А дальше – рутина: как идет ремонт эсминцев Первого дивизиона, телеграммы из Новороссийска и Батума, во сколько конкретно отбывает из Севастополя его императорское величество…

В общем, Андрей очень обрадовался, когда доложили, что прибыл командир Третьего дивизиона Кузнецов.

– Заходите, Иван Семенович, рад вас видеть!

– Здравия желаю вашему высокопревосходительству! – вытянулся в дверях каперанг.

– Проходите. Присаживайтесь. – Командующий флотом сделал приглашающий жест в сторону кресла, находящегося напротив него…

… – И ни одна шаланда, ни один парусник, который следует вдоль берегов Анатолии, не должен добраться ни до Босфора, ни до Трапезунда. – Андрей объяснял очень эмоционально, но ему до жути хотелось вколотить, зазубренными гвоздями вколотить командующему дивизионом, что задача его эсминцев – полностью парализовать турецкое судоходство на Черном море. – Любое корыто, которое не несет над собой русский флаг, а там таковых быть не может, должно быть либо утоплено, либо захвачено и приведено в Севастополь в качестве приза.