Грузовики, сделав крутой поворот около здания городской ратуши с причудливыми коринфскими колоннами, остановились перед входом. Солдаты, одетые в серые шинели, поеживаясь от холода, выносили из здания крайсхауза[120], в котором размещались основные городские учреждения, и складывали на землю ящики и коробки. Рядом, разбрасывая искры, полыхал костер. Несколько человек в эсэсовской униформе и штатские в пальто выгребали из открытых сейфов и металлических ящиков дела, толстые папки, скоросшиватели, кипы бумаг и бросали все это в огонь. У костра грелись несколько женщин с детьми, укутанными в платки и одеяла. Поодаль рядом с мотоциклом курили двое полевых жандармов.

«Кёнигсберсгер штрассе, № 7–9», — рассмотрел через щель брезентового покрытия аккуратно прикрепленную на кирпичной стене табличку с названием улицы Рольф Дитман. «Вот, теперь и до Кёнигсберга недалеко. Там, под прикрытием мощной линии обороны, будет понадежнее, чем здесь — в этих брошенных на произвол судьбы восточнопрусских городках».

Оберштурмбаннфюрер Готцель и еще один сотрудник, предъявив удостоверения, вошли в здание крайсхауза. Но уже через пару минут они показались в дверях в сопровождении человека, одетого в теплую меховую куртку. Он что-то объяснял Готцелю, подкрепляя свои слова энергичными жестами. Рольфу стало понятно, что здесь их не ждали и сейчас они поедут куда-то в другое место. Так и получилось. Оберштурмбаннфюрер снова сел в кабину, и они поехали дальше по запруженным улицам города.

На Файерабендплатц, где в большой красной казарме размещался когда-то полк штурмовиков, а теперь готовилась к обороне часть фольксштурма, грузовики снова остановились. Рядом с большими воротами уже стояли четыре камуфлированных грузовика, прибывшие сюда, по-видимому, несколько часов назад. Многие с облегчением вздохнули: стало ясно, что эта казарма станет для них временным пристанищем, во всяком случае, на ближайшие сутки. Сотрудники «Зондеркоманды 7Б» должны были разместиться в нескольких помещениях, прежде чем начальство в Кёнигсберге определит дальнейшее место дислокации их подразделения. Измотанные дорогой, которая не позволила им отдохнуть после тяжелой работы в ставке, они кое-как разгрузили имущество, находившееся в кузовах, и беспорядочно повалились на пол казармы, устланный старой и слегка гнилой соломой.

В небе слышался гул самолетов, вдали раздавался грохот разрывов — советская авиация наносила все новые и новые бомбовые удары по скоплениям германских войск и порту Пиллау. Дни восточнопрусской группировки немецких войск были сочтены, как были сочтены дни всех тех, кто оказывался в петле окружения. Особое подразделение СД, «Зондеркоманда 7Б», оставившая свой кровавый след в городах и деревнях России, Белоруссии и Литвы, оказывалась в смертельной западне, выхода из которой уже практически не было. Но об этом пока еще не знали ни ее начальник Фриц Готцель, пытающийся связаться по рации с «Оперативной группой» в Кёнигсберге, ни следователь Отто Шройтер, перебирающий полученные еще полгода назад из дома письма, ни переводчик Пауль Херциг, спящий мертвецким сном на охапке сена в углу комнаты, ни Рольф Дитман, тревожно прислушивающийся к дальним разрывам. Не знали они и того, что им придется соприкоснуться с еще большими, чем прежде, тайнами агонизирующего Третьего рейха.

Трехэтажный особняк в кёнигсбергском районе Марауненхоф[121]ничем особенным не обращал на себя внимания. Стоящий на пересечении улиц Лёнсштрассе и Ховербекштрассе[122], несколько в глубине от брусчатой мостовой, он производил впечатление просто большого дома, не выделяющегося изысканностью архитектурных форм в отличие, например, от красивых, даже экзотических зданий Амалиенау[123]— самого престижного района Кёнигсберга. Правда, в нижней части здания имелся широкий полукруглый выступ — эркер с удлиненными окнами и строгими пилястрами, а наверху — балкон с изящной каменной балюстрадой. Черепичная крыша, непременное завершение почти каждой кёнигсбергской постройки, была местами повреждена, надо полагать, во время одного из последних обстрелов города с самолетов. Черепица кое-где осыпалась, оголяя брусья обрешетки.

Перед домом находился небольшой палисадник, густо усаженный кустами, ветки которых в эти мартовские дни были еще голыми. Железная ограда с высокими прямоугольными столбиками, увенчанными небольшими металлическими лепестками, прерывалась справа от дома решетчатой калиткой, оборудованной электрическим замком с громкоговорящей связью и большими воротами с механическим приводом.

Снаружи на тротуаре прямо перед домом стоял часовой с автоматом за спиной, а внутри у входа в само здание маячили фигуры в штатском. Окна с давно уже выбитыми стеклами были наглухо заколочены досками, но по каким-то едва заметным признакам, может быть, по дымку, струящемуся из трубы, да по чуть уловимому гулу движка чувствовалось, что дом живет своей, скрытой от внешних глаз жизнью.

Дело в том, что в доме № 3-а по улице Лёнсштрассе располагалось кёнигсбергское отделение организации «Вервольф» с условным наименованием «Вилла W». Руководителем этого разведывательно-диверсионного подразделения с конца января 1945 года был назначен оберштурмбаннфюрер СС Фриц Готцель, бывший начальник «Зондеркоманды 7Б». После ее прибытия в полностью блокированный советскими частями Кёнигсберг руководством «Оперативной группы Б» было принято решение перед неминуемым штурмом города собрать в кулак все спецподразделения СД и СС для того, чтобы организовать надежную систему скрытного противодействия Красной Армии и создать условия для развертывания ожесточенной партизанской войны в тылу противника.

Из дневниковых записей Йозефа Геббельса.

29 марта 1945 года, четверг

«…Все-таки я недоволен деятельностью нашей организации „Вервольф“. Ее акции развертываются очень уж медленно, что, очевидно, объясняется недостаточным нажимом на нее сверху. Во время очередного доклада фюреру я по возможности постараюсь добиться, чтобы руководство ею перешло в мои руки. Я придам ее действиям совсем иной размах, чем это было до сих пор».

На втором этаже особняка в большой прямоугольной комнате, заставленной хорошей полированной мебелью в стиле модерн, за крупным письменным столом с массивными ножками в виде львиных лап склонились несколько человек. Ярко, но едва заметно пульсируя, светила настольная лампа с красивым стеклянным абажуром в форме морской раковины. Она освещала топографическую каргу и ворох каких-то бумаг, небрежно разложенных на столе.

— Господин оберфюрер, число объектов «Вервольфа» на всей территории, занятой противником, не превышает тридцати. Некоторые из них, по нашим данным, уже обнаружены и уничтожены русскими. Это относится, в частности, к объектам «Берта» под Тапиау, «Остров Робинзона» в районе Вартенбурга и «Замок Зигфрида». Сведений о действиях наших групп и объектах в Йоханнесбургском лесу и Роминтенской пустоши, к сожалению, пока не имеем. Спецгруппы «Лесника» и «Охотника» прекратили сеансы радиосвязи сразу после прорыва русских к морю…