ней и чуть не теряю гребаное терпение, когда она говорит инструктору Николаю:

— Я готова к бою.

— Нет, не готова, — огрызаюсь я.

Инструктор Николай переводит взгляд с меня на нее, затем кричит:

— Очистить площадку. Мисс Алмейда против мисс Д'Анджело.

Господи!

Мне ничего не остается, как отступить, когда Аврора и Паула выходят на мат.

По крайней мере, она дерется с женщиной.

Не то чтобы я считал, что она не готова. Я просто хотел больше времени, чтобы сделать ее лучше.

Аврора принимает боевую стойку, и когда Паула медленно обходит ее, моя девочка не сводит глаз с врага.

Я скрещиваю руки на груди, и когда Паула бросается вперед, заезжая кулаком в лицо Авроре, мне приходится заставить себя стоять спокойно.

Аврора быстро берет себя в руки и, бросившись вперед, переворачивается в воздухе и наносит удар ногой в бок головы Паулы.

Аврора тут же с грохотом падает, и я вижу вспышку боли на ее лице, когда она поднимается на ноги. Она не переносит вес на правую ногу.

Блять.

Она делает шаг назад, хромая, затем снова принимает боевую стойку.

Паула делает шаг вперед, выбивая ноги Авроры из-под нее.

Ты можешь это сделать!

Она хватает Паулу за ногу и тянет ее на пол, затем поворачивается всем телом и захватывает Паулу удушающим захватом.

Это моя девочка.

Паула сопротивляется, нанося удары по правому колену Авроры, но моя женщина не сдается, пока Пола не прекращает борьбу.

— Сдаюсь.

Я хочу подхватить Аврору на руки и сказать ей, как я чертовски горжусь ею, но вместо этого мне приходится наблюдать, как она с трудом поднимается на ноги.

Эбби бросается к ней и, обняв ее за плечи, помогает Авроре отойти в сторону.

— Вы можете сделать лучше, мисс Алмейда, — говорит инструктор Николай, затем рявкает на Эбби: — Тащите сюда свою задницу, мисс Сартори.

Я иду к Авроре, и, проходя мимо Эбби, она бормочет себе под нос:

— Придурок. Мудак. Ублюдок. Ух, как я его ненавижу.

Я подавляю смешок, затем приседаю перед Авророй, чтобы осмотреть ее лодыжку и колено.

— Насколько больно?

— Терпимо.

Я поднимаю на нее взгляд.

— Приложи пакет со льдом к лодыжке. — Затем встаю во весь рост, и шепчу: — Я проверю тебя после занятий.

— Хорошо. — Она бросает взгляд на инструктора Николая, который слишком занят пытками Эбби, чтобы заметить, как Аврора, прихрамывая, выходит из комнаты.

Идя в конец класса, собираю снаряжение и расставляю все по местам.

Когда отведенное время истекает, я вылетаю из комнаты со скоростью света и бегу в апартаменты Авроры.

Я стучу в дверь, и как только она открывается, я врываюсь внутрь и заключаю свою женщину в объятия.

— Я так чертовски горжусь тобой.

— У меня хороший тренер, — смеется она.

Я сажаю ее на диван и, присев перед ней на корточки, внимательнее осматриваю ее лодыжку.

— Она будет болеть пару дней. В следующий раз используй внутреннюю часть стопы.

— Именно этого я и хотела, — вздыхает она. — Не знаю, что я сделала не так.

Встав, я наклоняюсь к ней и целую в губы.

— Ты поймешь, что к чему.

— Я ранена, — капризничает она. — Мне нужен еще один поцелуй.

Усмехаясь, я сажусь рядом с ней и сажаю к себе на колени.

— Да, это тот приз, который ты хочешь за победу в бою?

Аврора сияет.

— Да.

Мы проводим почти тридцать минут, целуясь как подростки, и я забываю, где нахожусь.

Блять, надеюсь, Виктор не выйдет из себя, когда я скажу ему, что влюбился во врага.

Глава 25

Аврора

С каждым днем Миша становится все напряженнее. С тех пор как мы целовались, он ни разу не пробрался в мою комнату.

Я стараюсь не беспокоиться о том, что он отдаляется от меня, но это тяжело. Мы же не обозначили, кто мы друг для друга. У него нет никаких обязательств по отношению ко мне.

Не волнуйся, пока он не скажет тебе, что все кончено.

Когда я вхожу в класс, нервы скручиваются у меня в животе.

— Лучше бы меня сегодня не запихивали в ящик, — бормочу я.

— Если нам придется выбирать, выбери Мишу, — говорит Эбби. — Он так с тобой не поступит. — Она смотрит на меня. — Только не забудь сходить в туалет, прежде чем они свяжут твою задницу. Из этих оков не выбраться.

Я хихикаю, когда мы присоединяемся к остальным участникам.

Инструктор Елена оглядывает группу, затем говорит:

— Аврора, ты с Мишей. Он поможет тебе преодолеть клаустрофобию. Остальные следуют за мной.

С разинутым ртом я поворачиваюсь к Мише.

— Что мы будем делать?

Он ждет, пока все направятся на склад, затем спрашивает:

— Ты доверяешь мне, верно?

— Не настолько, чтобы застрять в маленьком пространстве, — бормочу я.

Миша указывает на черный ход.

— Пойдем. Обещаю, все не так плохо, как ты думаешь.

Зайдя на склад, мы направляемся в заднюю часть, где стоят ящики.

— Я не полезу в ящик. — Я качаю головой. — Ни за что.

Он берет меня за руку и тянет в лабиринт. Мы останавливаемся перед случайным ящиком, и я наблюдаю, как Миша снимает переднюю панель.

Он приседает и заползает внутрь, затем садится и похлопывает по крошечному месту рядом с собой.

— Тащи сюда свою задницу. Дверь останется открытой.

Сделав глубокий вдох, я заползаю следом за ним.

— Как это поможет?

— Постепенно, находясь в маленьком пространстве, ты станешь невосприимчивой.

Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него.

— Откуда ты знаешь, что это сработает?

— Потому что я вроде как прошел через это.

Мои губы приоткрываются.

— О чем ты?

Он на мгновение задумывается, затем говорит:

— Моя ситуация сильно отличалась от твоей. Я перестал испытывать какие-либо чувства, лишая кого-то жизни. Поначалу это не укладывалось у меня в голове, поэтому они заставляли меня позаботиться обо всех убийствах. Через некоторое время это перестало иметь значение.

О. Боже. Мой.

Я могу только смотреть на Мишу, пока его слова доходят до меня.

Мы никогда не говорили о его работе в качестве силовика, и я не знаю, как подойти к этой теме.

Его взгляд скользит по моему лицу.

— О чем ты хочешь спросить?

Крик Паулы эхом разносится по зданию, затем я слышу, как Эбби ругается:

— Я оторву твой гребаный член. Ублюдок, это больно.

— Прекратите проклинать его и дайте сдачи, мисс Сартори! — Кричит инструктор Елена.

— Аврора, — говорит Миша, чтобы вернуть мое внимание к нему. — В чем вопрос?

Я стискиваю зубами нижнюю губу, но потом набираюсь смелости и спрашиваю:

— Разве ты