Оказывается, немного доброты и уважения, и желание сгореть в ядерной войне начинает пропадать. Наверное, это значит, что до 24 февраля в жизни моей мамы было мало доброты и уважения, а было много трудностей и разочарований. Я вот в этом сейчас разбираюсь. И мне кажется вот моя ответственность, и наша общая в каком-то смысле, а не вот эта убогая деморализующая формула — все русские — пособники режима. Екает сердце, на самом деле, когда читаю про мордор и орков. Екает, когда читаю, что русская культура — это типа такое НЛП на имперскость, мол, где-то там в Достоевском кроется причина всего этого кошмара. Ага. А ГТА провоцирует скулшуттинги, а короткие юбки — насильников. Знаем, слышали. При этом, на уровне эмоций понимаю почему к нам такое отношение, вопросов нет. Нет и знакомых ребят в Украине, были бы — не знал бы, что им ответить, никакие слова не подходят, все кажутся пошлыми. Но для самого себя повторяю, война — это не какая-то российская проблема, это мировая проблема. Можно закенселить агрессора, но где гарантия, что он завтра не сменит флаги? У зла нет ни герба, ни гимна, ни паспорта.  ***","Roman Super - 18+ НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН,... | Facebook",https://www.facebook.com/romasuper/posts/pfbid0dMU6rVrqyg2je92PwNDVqRPFyVSh4RYkaZ4qD9FFdAMw7VyPhBwsJccJ77NXi3gwl,2023-06-11 03:20:16 -0400

Abbas Gallyamov - НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН... | Facebook,"Знакомые рассказали про одну семью из маленького города неподалёку от Москвы. Её хозяин пошёл добровольцем на войну и погиб. Так вот, никаких следов уважения к «герою» в городе дитектед не было. Общественное мнение осудило и его самого, и его жену с матерью. Зачем, мол, отпустили? Сына «героя» так вообще в школе буквально затравили, он весь заплаканный ходил. В итоге семья даже за город уехала - чтоб никого из знакомых не видеть.  Когда вы говорите об общественной поддержке СВО, то имейте в виду, что на создание видимости таковой поддержки власти бросают огромные ресурсы - финансовые, информационные, административные и так далее. Не стоит принимать это всё за чистую монету. Не всё то золото, что блестит.  Реальные настроения - они скорее вот в таких историях проявляются.",Abbas Gallyamov - НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН... | Facebook,https://www.facebook.com/abbas.gallyamov/posts/pfbid031jyWvzkzrrDPwh8UJtK6FRyRFxQ4q6qPmXssfR3HYNWwT85mmUeTWqugfTdahDkfl,2023-06-11 03:19:13 -0400

Россия: публичная социология переживает травматическую асфиксию | Eurasianet,"После 24 февраля 2022 возможности безопасного публичного профессионального высказывания сокращаются еще больше. Новая серия репрессивных законов закрывает актуальные общественные дискуссии и криминализирует критические высказывания. Закон «о фейках», поправки к закону об иноагентах, новые статусы «нежелательной организации» и «недружественной страны» расширяют круг преследуемых и разбивают усилия по международному научному сотрудничеству.  В этих условиях публичных интеллектуалов легко зачислить в ряды иностранных агентов и пополнить ряды стигматизируемых. Это может произойти даже с теми, кто демонстрирует аполитичность и веру в академический нейтралитет. Число иноагентов еженедельно растет.  В этой атмосфере четко проявляется знакомое политическое разделение между сервильными и оппозиционно-критическими социологами. Вскоре после начала войны представители двух флангов выразили свои оппонирующие гражданские позиции: в открытых письмах поддержки СВО и в антивоенных заявлениях.   В результате многие противники СВО вынуждено покинули свои институции и/или релоцировались. Но таких меньшинство.   Бóльшая часть остается на рабочих местах.      Что делать  Каким тактикам могут следовать социологи, когда академические свободы сворачиваются и публичная социология страдает от удушения?      Business as usual. Большинство продолжает заниматься обычным делом – преподавать, исследовать, руководить. Они не видят для себя альтернативы. Они видят свой долг в выполнении профессиональных обязанностей. Многие подчеркивают:   педагогическую ответственность,  важность помогать студентам и коллегам в преодолении чувства растерянности, разочарования,  необходимость сохранения институций и рабочих мест для профессионалов.     «Нетоксичные» темы. Социальные исследователи считают, что многие темы все еще не токсичны и, настроив профессиональный взгляд на безопасные сферы, можно избежать санкций.   Одни полагают, что настало время для этнографии – полевых исследований и дневников в различных местах крушения жизненных миров. Другие обращаются к историческому анализу в поисках инструментов, которые помогут осмыслить катастрофу социальной реальности.      Страх. При этом социальные исследователи в России непосредственно переживают социальную эмоцию страха. Беда уже коснулась многих коллег. Безопасность оказывается иллюзорной. Социологи «чуют» возрастающие риски, опасаются не только за самих себя, но и за своих близких, за студентов и институции.   Эти чувства во многом определяют тактики выживания в профессиональном поле. Опишем некоторые из них, пользуясь выражениями наших коллег.      Шесть тактик выживания  Остаться и возродить практики эзопова языка: обращение к тактике иносказаний и квазибезопасным темам; поиски лазеек академической свободы.   Остаться и заткнуться: дистанцирование от публичности (от СМИ), стремление укрыться в «башне из слоновой кости»; опора на аргумент следования этосу академического нейтралитета.   Остаться и прикинуться ветошью, «лечь на дно»: уход из поля публичной видимости – вдруг левиафан не заметит, «авось пронесет».   Остаться на «капитанском мостике»: героическое самостояние, принятие на себя ответственности, прежде всего за безопасность своих коллег и за институцию, подвергая опасности личную репутацию и маневрируя в поисках безопасного трека.   Остаться и строить безопасные экстерриториальные пространства высказывания: создание альтернативных относительно безопасных площадок публичного обсуждения на медиа платформах, в клубно-семинарских форматах по «тусовочному сценарию».  Остаться и проявлять лояльность к действиям властей: без комментариев.     Всё это тактики принуждаемых. Они встроены в статусы профессионально-должностной иерархии социологического поля. Они предполагают компромиссы в отношении профессионального этоса дисциплины – вычищение поля профессиональных коммуникаций, цензурирование научных высказываний, обоюдный разрыв сложившихся международных связей.   Все это отмечается многими комментаторами.      «Остаться и уйти»  Однако я хочу подчеркнуть еще один ход – «Остаться и уйти».   Многие социальные исследователи и студенты испытывают беспомощное разочарование в нашей дисциплине. Они осознают, как неразрывно социология связана с официальной политикой, насколько опросы (именно они считаются социологией) являются инструментами политического манипулирования, насколько опасно заниматься органической публичной социологией, насколько большими могут быть издержки сочетания профессиональной работы и критической гражданской вовлеченности.   Страх и отсутствие надежды на перспективы осмысленной профессиональной работы в России вызывают отчуждение, содействуют «дискурсивному параличу» и уходу из профессии.      * * *  Травматическая асфиксия публичной социологии, которую я попыталась описать, влияет на все четыре модуса производства социологического знания. В дисциплинарном поле доминирует авторитарная социология, пораженная афонией, афазией и синдромом публичной немоты.  Парадокс, но погруженность в дистопический кошмар актуальной социальной реальности способствует тихому росту профессионального сознания.   Российские социологи вынуждены задумываться   о тесной связи своей работы с моральными