тебя за то, что ты иногда поклоняешься другим богам, и они занимаются разными аспектами…» — Отношение греков к богам близко, но они не одержимы ими, так как верили во множество богов; выходя в море, они поклонялись богу моря, в бою — богу войны, в делах — Гермесу, а в состязаниях — Аполлону. Вот почему купец пытается убедить его.

Но Оливос покачал головой и вышел из лавки.

Купец был так зол, что проклинал Оливоса за спиной: «Теонийцы — последователи злого бога».

Если бы это было раньше, Оливос повернулся бы назад и поспорил с торговцем, но теперь он понимал, что его личность теперь другая, и ему было все равно.

Дальше он увидел несколько больших палаток, перед которыми стояли красивые женщины, а толстый торговец выкрикивал: «Самая дешевая цена! Самое комфортное наслаждение! Всего за пять драхм ты можешь хорошо провести время с самой красивой девушкой в Таранто…».

Оливос нахмурился; с тех пор как произошел тот случай в Персии, он изменил свои взгляды. И теперь, когда кто-то упоминал слово «проституция», он чувствовал отвращение.

Он развернулся и пошел обратно, но торговец облюбовал его, бросился к нему, схватил и воскликнул: «Не уходи, семь драхм за двух девушек. Что ты думаешь?».

Оливос ничего не сказал, а взмахом левой руки заставил его попятиться и упасть на землю.

После долгого времени тяжелой работы и отсутствия дел, владелец театра в Таранто, наконец, разозлился, встал и поклялся: «Проклятые теонийцы! Кучка деревенских мужланов! Вы даже не знаете, как наслаждаться счастьем! Что за военный закон! Я никогда не слышал такого в армии Таранто. Это просто ваш ничтожный архонт придумал для удобства управления вами! Он хочет, чтобы у вас не было ни свободы, ни демократии, а только абсолютное повиновение его приказам! Если вы не сопротивляетесь ему, значит, вы заслужили, чтобы вами правил диктатор и просто подчинялись ему, как рабы!».

Оливос, услышавший это, закипел от ярости и зашагал к нему.

Когда эти слова услышали и другие солдаты, стоявшие по бокам, все они пришли в ярость: этот толстяк оскорбил не только их, но и их великого архонта!

В одно мгновение он был окружен.

Торговец в ужасе посмотрел на разъяренные лица и закричал: «Что вы хотите сделать?! Это Таранто!».

Не успел он договорить, как Оливос сказал: «Бейте ублюдка!».

И при этом первым бросил правый кулак прямо в жирное лицо.

Тарантинцы на рынке услышали крик из окружения теонийских солдат, но никто не осмелился остановить их.

Затем в нужный момент раздался звук рога.

«Это призыв к собранию!». — воскликнули солдаты.

Все солдаты на импровизированном рынке почти одновременно бросили свои дела и быстро побежали обратно в свой лагерь, и в мгновение ока теонийцев на рынке больше не было.

Скорость, с которой солдаты-теонийцы вернулись в лагерь, была такой, словно вся предыдущая суматоха была лишь сном, и только толстяк лежал на земле и стонал.

Когда ворота лагеря снова открылись, оттуда вышло хорошо вооруженное войско, одновременно выходящее из трех ворот лагеря: восточных, северных и южных, что ускорило их выход.

Купцы Таранто были не менее удивлены видом этих теонийских солдат, которые до этого шутили на рынке, но эта непринужденность не повлияла на их опрятность и быстроту движений.

Два легиона покинули лагерь, но не оставили его безлюдным. В качестве дополнения к легиону был также резерв солдат из лагеря логистики и около тысячи теонийских вольноотпущенников, которые обычно служат охранниками и помощниками в лагере логистики, а в критические моменты будут участвовать и в сражениях. Несмотря на то, что задачи этих резервных солдат также сложны и тяжелы, бесчисленные вольноотпущенники все равно стремятся присоединиться к ним каждый раз, когда они отправляются на войну, потому что это поможет вольноотпущенникам накопить свои заслуги и сократить время, необходимое для получения статуса подготовленного гражданина.

На самом деле, помимо солдат седьмой бригады, есть еще медицинский лагерь, инженерный лагерь, лагерь логистики и разведывательный лагерь… их реальное число намного превышает 7000. Если они будут маршировать в Теонии, Давос сделает все возможное, чтобы организовать походную колонну, даже если очередь будет очень длинной, потому что гладкая и прочная дорожная система Теонии ускорит их марш. Но в пригородах Таранто, самого богатого города-государства в Южной Италии, на удивление все дороги были грунтовыми, и так было везде, куда бы они ни отправились. Поэтому Давос просто разделил армию на четыре группы, в каждой из которых было по пять колонн, и широким фронтом маршировал вперед.

Дорога была пыльной и шумной.

Многие тарантинцы наблюдали за происходящим на обочине, испытывая смешанные чувства перед лицом могучей армии теонийцев, но в период кризиса их города-государства подкрепление в таком большом количестве и в таком виде давало им чувство безопасности во времена страха и неопределенности.

Прошло совсем немного времени, прежде чем теонийская армия прибыла за пределы Таранто.

Когда Умакасу сообщили об этом, он был удивлен скоростью, с которой собралась теонийская армия, зная, что солдаты Таранто все еще собираются на площади.

Хотя Диаомилас тоже был удивлен, он ответил: «Солдаты Теонии все находятся в лагере, поэтому они могут немедленно отправиться в путь при звуках сальпинкса. В отличие от нас, которым еще нужно оповестить каждый город и каждую улицу…».

Поэтому Умакасу пришлось спешно покинуть город, извиниться перед Давосом и попросить теонийскую армию немного подождать за городом, пригласив при этом Давоса в город, чтобы он выпил и отдохнул в своей резиденции. В конце концов, был еще полдень ранней осени, и солнце все еще палило жарко.

Однако Давос вежливо отказался от доброго намерения Умакаса. Как он мог оставить своих солдат, которые страдают, наслаждаясь комфортом, в одиночестве?.

Вскоре Терифиас вывел тысячу гераклейских солдат из города, чтобы присоединиться к армии теонийцев.

Через некоторое время прибыли и две тысячи солдат под предводительством Тауделеса.

Только спустя более часа городские ворота Таранто снова открылись, и послышались шумные причитания людей.

«Мы едем на поле боя или на кладбище? Почему они все так плачут? Мы просто идем сражаться с аборигенами!». — Из-за утреннего инцидента у Оливоса сложилось не очень хорошее впечатление о Тарантинах, поэтому, увидев такое беспорядочное прощание, он был полон сарказма.

***

Глава 281

Матонис был озабочен совсем другим. Посмотрев некоторое время на запад, он озабоченно нахмурился: «Тарантинской армии понадобилось столько времени, чтобы собраться! И я также вижу, что многие из тарантинских солдат едва