забросал ворохом старых веток. Всё равно тут редко кто бывает. Даже если обнаружат, вряд ли милиция будет рыть землю из-за какого-то беспризорника. Ладно, двух беспризорников.

С мальцом он повторил свой маршрут и тоже спрятал тело рядом с первым. Вздохнув, Залесский тщательно, насколько это возможно в темноте, осмотрел себя и закрыл дверь сарая на замок. После этого, с чувством облегчения от тяжёлой, неприятной но необходимой работы направился домой. Прошло уже полночи, он устал и хотел посмотреть одежду от следов грязи и крови. Пожалуй, лучше сегодня хорошо выспаться и наведаться к пленнику после обеда. Или вообще заночевать на даче. Хотя там особых условий для этого нет, но он неприхотлив, если надо то и на земле сможет. Так что хватит думать об этих мальчишках, пора на боковую..

Берлин.

6 мая 1940 года. Утро.

Хайнц Гротте.

– Кажется, это здесь… – заметил он, глядя сквозь распахнутые ворота на корпуса клиники Шарите.

– Что ж, тогда пошли, познакомимся поближе с фройляйн Блюм! – улыбнувшись, ответил Баум и первым шагнул вперёд.

Они пересекли прогулочную дорожку и поднялись по ступеням к главному входу. В него входили и выходили персонал и пациенты клиники, некоторые с любопытством смотрели на них. Сам Хайнц сегодня был одет в свободный, светло-серый костюм и шляпу, а также держал левую руку на перевязи. Его подчинённый Петер красовался в брюках и свободной белой рубашке, расстёгнутой на вороте, и слегка опирался на небольшую трость.

Оба, перед тем как приехать сюда на такси, решили сыграть роль раненых товарищей Шольке, находившихся на излечении. Отсюда и соответствующая маскировка. Они подошли к стойке регистрации и Хайнц вежливо улыбнулся медсестре средних лет за стойкой:

– Доброе утро, фройляйн! Мы с товарищем хотели бы узнать, ваша коллега Лаура Блюм работает сегодня или у неё выходной?

– Здравствуйте, господа! – отозвалась женщина с дежурной улыбкой стрельнув по ним взглядом. – Сейчас я посмотрю расписание… Да, она сегодня на работе. Могу я узнать кто её спрашивает?

– Конечно! – продолжал широко улыбаться Хайнц. – Мы давние боевые товарищи Гюнтера Шольке, её парня. Воевали вместе ещё в Польше. Хотим с ней поговорить о Гюнтере.

– Хорошо, подождите, пожалуйста, вон там, на креслах… – кивнула женщина, беря трубку телефона. – Я сейчас позвоню в её корпус и, если она не занята, то спустится к вам.

– Большое вам спасибо, фройляйн! – поблагодарил её Хайнц и они, вместе с Баумом, присели на пару кресел в углу обширного холла.

Прошло несколько минут когда Хайнц заметил как к стойке подошла молоденькая медсестра и что-то спросила у женщины. Та ответила и показала рукой на них. Девушка обернулась к ним, улыбнулась и быстро пошла к их закутку. Хайнц открыл было рот чтобы поприветствовать подружку Гюнтера но тут, неожиданно, встал Баум и, ослепительно улыбнувшись, быстро взял её за руку и поцеловал ладонь. Та удивлённо вздрогнула и нерешительно вытащила руку. Впрочем, Петер тут же исправился:

– Извините меня, фройляйн! Просто я не смог сдержать эмоций когда увидел любимую подругу нашего дорогого Гюнтера! – сказал он, неуклюже опускаясь в кресло.

– Что с вами? Вы ранены? – мгновенно определила девушка, с тревогой глядя на них.

– О, нет-нет, не беспокойтесь, фройляйн! – поспешил успокоить её Хайнц, успев бросить на товарища предостерегающий взгляд. – Наши раны уже почти прошли. Вы – Лаура Блюм, любимая девушка нашего боевого товарища оберштурмфюрера Шольке? – на всякий случай уточнил он.

– Да, это я! – с радостью подтвердила девушка. – А вы, господа?

– Разрешите представиться – унтерштурмфюрер СС Фрайтаг! – отрекомендовался он, коротко кивнув. – А это мой друг, штурмшарфюрер СС Байер! – указал на подчинённого. – Мы ещё на излечении, поэтому не в форме.

– Что вы, я вам верю, господа! – с жаром ответила медсестра, с сочувствием посмотрев на его руку. – Чем могу вам помочь?

– Да, в сущности, пустяк… Дело в том что мы недавно договорились с Гюнтером, как только позволят раны, встретиться с ним за кружкой доброго немецкого пива, посидеть… вспомнить Польшу… – начал излагать легенду Хайнц. – И вот, день назад мы собрались навестить его, пришли к нему домой а нам сообщили что он отправился куда-то на запад. Причём, нам не сказал ни слова! А ведь мы друг другу, можно сказать, жизнь спасли от поганых пшеков! – покачал он головой. – В общем, как мы понимаем, встретиться с ним пока не сможем но хотя бы написать письмо было бы здорово! Его родители не смогли точно сказать его адрес части, возможно, вы знаете её расположение? Хоть мы сами из "Лейбштандарта" но никто из тех кто остался в Берлине так и не смог сказать где находится наш полк.

Девушка искренне огорчилась.

– Сожалею, господа, но вряд ли смогу вам помочь… Я и сама знаю очень мало. Он сказал что в Аахене или где-то рядом. Честно сказать, я тогда даже не узнавала точно… – сокрушённо ответила она.

– Может, он прислал вам письмо? – предположил Хайнц, не теряя надежды. – В таком случае там может быть написан обратный адрес.

– Нет, он уехал всего пять дней назад и писем от него пока не было. Возможно, он его уже написал но до меня оно ещё не дошло… – разрушила Лаура его надежду.

– Тогда не подскажете ли вы того кто может знать это? – испробовал ещё одну попытку Хайнц.

– Нет, этого я тоже не знаю… – покачала она головой и вздохнула. – А почему вы не узнаете в Главном штабе СС? Ведь вы сами служите в СС и отдел кадров или финансовый отдел наверняка в курсе где находится в данный момент каждый офицер СС.

– Увы, у нас слишком маленькие звания чтобы нам ответили на такой вопрос. К тому же, секретность, сами понимаете! – не сумел он скрыть своё огорчение. Да, не на это Хайнц надеялся когда ехал сюда. Похоже, тупик.. – Что же нам делать? – спросил он от безысходности.

– Ну… когда придёт его письмо то я могу позвонить вам и сказать где он служит… – предложила девушка, участливо глядя на них. – Конечно, если вы оставите мне свой номер и в письме будет обратный адрес.

– Вот это хорошее