предложение, Лаура! – немного воспрял духом Хайнц и быстро вынул из внутреннего кармана бумажку с написанным номером телефона в их отеле. Надо же, предусмотрительно он ею запасся, как чувствовал. – Как только вы получите от него письмо, прошу вас, сразу же сообщите нам вот по этому номеру. Это очень важно! Я могу на вас полностью рассчитывать?

– Да, конечно, господа! – улыбнулась медсестра. Она хотела ещё что-то добавить но внезапно раздался строгий женский голос, от которого девушка вздрогнула и сразу обернулась.

– Лаура! Ты почему здесь? Уже справилась со своей работой? – нахмурилась незнакомая женщина в белом халате, глядя на неё с подозрением.

– Извините, фрау Кох, я уже бегу, там совсем немного осталось! – протараторила девушка и слегка покраснела. – Просто здесь пришли друзья моего Гюнтера и я с ними чуть-чуть поговорила.

– Друзья? – переспросила женщина и окинула их подозрительным взглядом. – Что ж, давай быстро заканчивай болтовню и за дело! Работы ещё много, к тому же, не забывай, ты должна научить свою сменщицу всему что знаешь сама! Поняла? Иначе никуда не отпущу!

– Да, фрау Кох, я сейчас! – откликнулась она и снова повернулась к ним. Взяв бумажку с номером телефона, Лаура смущённо улыбнулась и сказала: – Простите, но мне уже пора идти. Фрау Кох очень не любит когда я хожу без дела.

– Я смотрю, ваша начальница очень строгая? – улыбнулся Хайнц.

– Очень! – заговорщицки понизила голос девушка, тайком оглянувшись. – Но внутри она очень добрая, я знаю. Извините ещё раз! – и с этими словами она убежала обратно.

– Мда… – с сожалением отметил Хайнц, продолжая сидеть в кресле. – Я надеялся получить нужные сведения, но она и сама их не знает.

– Верно, эта простушка была вполне искренней, сразу видно, лгать не в её привычках! – кивнул в ответ Петер. – Но меня больше огорчило совсем другое..

– Что именно? – с удивлением спросил он.

– За весь разговор она ни разу не посмотрела на меня, представляешь? – с нарочитым огорчением пожаловался Баум. – Только на тебя и пялилась, чертовка! Как будто меня вообще не было здесь. Чёрт знает что!

– Кто о чём а ты о бабах! – невольно рассмеялся Хайнц, делая вид что с трудом встаёт с кресла. – Видно, теряешь сноровку и навыки!

– Но-но, одна маленькая неудача ни о чём не говорит! – проворчал подчинённый, так же вставая на ноги и направляясь к выходу. – Вот увидишь, я обязательно реабилитируюсь!..

Дружески подначивая и подшучивая они вышли наружу и медленно зашагали к воротам, никуда не торопясь. Теперь оставалось лишь ждать..

г. Нойенкирхен.

Расположение моторизованного полка СС "Лейбштандарт Адольф Гитлер".

6 мая 1940 года.

Гюнтер Шольке.

Проведя со своими подчинёнными разминку, пробежавшись по улицам и покидав друг друга в борьбе, он с наслаждением сполоснулся в холодном душе, а потом снова сел за ненавистный стол, заваленный новой порцией бумаг. Чем ближе наступало время вторжения тем больше их становилось. Сегодня ожидалось прибытие со складов в Мюнстере дополнительного комплекта боеприпасов к технике и личному оружию, а также горючего, продовольствия и инструментов для ремонтной службы. С одной стороны это радовало, с другой… как же эта писанина надоела! Завести, всё-таки, писаря? Может, не одного? У "папаши" есть Роске, который тащит на себе всю документацию, почему бы и ему не сделать так же? Нет, не сейчас… Он – командир и пока часть не в бою, обязан лично этим заниматься. Нравится или нет, это его долг и обязанности офицера. И никого не интересует его желание!

В следующий час Гюнтер так и просидел за столом, подписывая бумаги и изредка отвечая на звонки телефона, который ему поставили связисты. чтобы он всегда был доступен для тыловиков и "папаши" Зеппа. Прервал его, на этот раз, не старина Пауль а стук в дверь и незнакомый молодой голос:

– Разрешите войти, оберштурмфюрер?

Он удивлённо поднял голову. За эти дни Гюнтер успел хотя бы парой слов обменяться со всеми своими подчинёнными но конкретно этот голос был ему незнаком. Интересно, кто на этот раз?

– Войдите! – крикнул он.

Дверь медленно открылась и в комнату шагнул… какой-то подросток одетый в аккуратно подогнанную полевую форму СС. Вот только правая петлица была полностью чёрной, что означало одно… Её обладатель был "Бевербером", самое низшее звание в СС, означавшее дословно "претендент". В сущности, он ещё даже не считался эсэсовцем, так как не принял присяги, не получил удостоверения личности и кортика, а также не дал клятву верности фюреру.

И пока Гюнтер изумлённо таращился на него, подросток принял строевую стойку, лихо выбросил вверх правую руку и выкрикнул:

– Хайль Гитлер!

Его голос неожиданно сорвался и вместо нормального звука получилось что-то писклявое. Парнишка густо покраснел но вызывающе вздёрнул подбородок и уставился чуть выше головы Гюнтера. Тот улыбнулся краем губ. Он начал догадываться кто пришёл..

– Кто такой? – отрывисто спросил Гюнтер, не сводя с него глаз.

– Бевербер 1-го батальона Эрих Ханке, оберштурмфюрер! – тут же ответил парнишка и постарался щёлкнуть каблуками маленьких сапог но и тут его постигла неудача. Звук получился глухой и невнятный. Гюнтер постарался сохранить серьёзность, встал из-за стола и ответил:

– Хайль! Вольно!

Эрих слегка расслабился но продолжал стоять прямо.

– Вот ты, значит, какой, Эрих Ханке… – протянул Гюнтер, остановившись прямо перед ним. Ростом мальчишка доходил ему до шеи, так как сам Шольке вымахал почти под два метра. – Мне рассказали о тебе. Как звали твоего отца?

– Вольфганг Ханке, оберштурмфюрер! – выкрикнул подросток и посмотрел ему прямо в глаза. – Он был командиром взвода во втором батальоне нашего полка.

– Ясно! – кивнул Шольке и снова спросил: – Почему ты не вернулся в Кюстрин вместе с матерью и сестрой? Должен знать что по возрасту тебе не положено служить в боевой части! Ты состоишь в "Гитлерюгенде" и поэтому я намерен отправить тебя домой.

– Я не вернусь пока не кончится война! – дерзко заявил подросток глядя на него снизу вверх. – Буду мстить за отца всем нашим врагам!

– Ты отказываешься подчиниться прямому приказу старшего по званию? – с удивлением осведомился Гюнтер, заложив руки за спину.