шести» (str. 6.16: 139.2-3 (Stählin), пер. Е. В. Афонасина, цит. по изд.: Климент Александрийский 2003. Т. III, с. 75). Сходное описание шестерки находим и в Теологуменах арифметики: «Она возникла из первых четного и нечетного чисел, мужского и женского, в возможности и перемножением: вот ее и называют мужеженской. И она по праву называется супружеством, потому что она возникла не сложением, как пятерка, но умножением. И еще ее называют супружеством, потому что она равна своим частям, а дело супружества – порождение созданий, подобных родителям» (theol. arith. 43 (de Falco), пер. А. И. Щетникова). Такой акцент на «мужеженском» характере шестерки найдет, как мы увидим, своеобразный отклик у прп. Максима, который чуть ниже именно в связи с шестеркой будет говорить о преодолении разделения полов во Христе. При этом он, в отличие от Климента Александрийского, не называет шестерку числом «брачным». Совершенство шестерки прп. Максим понимает, очевидно, в том же смысле, что и Теологумены арифметики: 1+2+3=6 или 2x3=6. Важной для понимания дальнейшей мысли прп. Максима является связь тройки и шестерки как ее понимали в античной арифмологии: «Тройка из единицы, двойки и самой себя образует при сложении шесть, первое совершенное число» (theol. arith. 17 (de Falco), пер. В. В. Бибихина). Т. е. именно тройка порождает шестерку. Это следует иметь в виду в контексте понимания шести у прп. Максима как символа Божественного действия, а тройки как символа Божественной сущности. Так получается и в арифмологии. В целом же арифмологические построения прп. Максима весьма напоминают построения свт. Мефодия Патарского, у которого мы находим и толкование шестерки (см. выделенное нами курсивом): «А тысяча двести шестьдесят дней (см. Откр. 12:1-6), в течение которых мы, девы, находимся здесь, есть такое точное и превосходное ведение об Отце и Сыне и Духе, которым радуется и веселится мать наша, возрастая в это время до явления новых веков, когда она в небесном собрании будет не посредством знания прозирать, но ясно созерцать „сущее“, пребывая вместе со Христом. Ибо тысяча, слагающаяся из десяти сотен, составляет совершенное и полное число, и поэтому служит символом Отца, который Сам Собою сотворил и в себе самом содержит все. Двести, слагающиеся из двух совершенных чисел, служат символом Святого Духа, так как Он сообщает ведение о Сыне и Отце. А шестьдесят, заключая в себе число шесть, взятое десять раз, служит символом Христа; потому что число шесть, начиная с единицы, слагается из собственных делителей, так что в нем нет ни недостатка, ни излишка; разделяясь на свои делители, оно вполне слагается из них. Так, если число шесть разделить на одинаковые части одинаковыми делителями, то из разделенных частей опять вполне составляется то же количество. И, во-первых, оно, по разделении на два, дает три, потом, по разделении на три, дает два, наконец, по разделении на шесть, дает единицу, и из них опять вполне слагается в самого себя. Ибо, давая по разделении на два – три, и по разделении на три – два, и по разделении на шесть – единицу, оно при сложении трех, двух и единицы опять делается вполне шестью. А все то, что не нуждается для своей полноты в другом и никогда не делается больше самого себя, необходимо есть совершенное. Из прочих же чисел одни более чем совершенны, как например двенадцать, ибо по разделении на два оно дает шесть, на три – четыре, на четыре – три, на шесть – два, и на двенадцать – единицу, а эти числа, на которые оно может делиться, быв сложены, превышают двенадцать, которое таким образом не остается равным своим делителям, как число шесть; а другие менее, чем совершенны, как например восемь; ибо по разделении на два оно дает четыре, на четыре – два, и на восемь – единицу; числа же, на которые оно делится, быв сложены, составляют семь, и потому оно нуждается еще в единице для своего восполнения, – не так, как шесть, которое во всяком случае остается равным самому себе. Посему это последнее и прилагается к Сыну Божию, который из полноты Божества нисшел в здешнюю жизнь. „Уничижив же себя и приняв образ раба“ (Флп. 2:7), Он опять вошел в полноту Своего совершенства и достоинства. Ибо, умалившись в Самом Себе и, так сказать, разрешившись на Свои части, Он опять из Своего умаления и этих частей Своих вошел в Свою полноту и величие, никогда и при умалении не переставая быть совершенным. Кроме того, и во всем создании мира и стройности его оказывается содержащимся это число, так как в шесть дней Бог создал небо и землю и все, что в них, творческою силою Слова, объемлющего число шесть, по которому существует тройственный вид, составляющий тела. Ибо долгота, широта и глубина составляют тело, а число шесть и составляется из этих трех сторон» (symp. 8.11: PG 18, 1156A-1157B, цит. по изд.: Мефодий Патарский 1996, с. 98-100, курсив наш). Этот пассаж свт. Мефодия, вероятно, и является главным источником для прп. Максима, у которого, впрочем, уже невозможно, чтобы Лица Троицы, скажем, Отец и Святой Дух, символизировались разными числами, но динамизм в толковании чисел, особенно относящихся к христологии, богопознанию и эсхатологии, – черта, несомненно, общая у прп. Максима и свт. Мефодия.

3269

То есть действие это не только созидающее (творящее) твари в соответствии с их логосами, но и охраняющее или промыслительное; иными словами, речь идет о всех действиях Божиих, направленных на творение, созидающих его и возводящих его к Богу. Ниже прп. Максим говорит, что этим действием объемлется не только промысл, но и суд.

3270

Иначе: «содержать в себе».

3271

Или: «вечнодвижному покою (ἀεικίνητον στάσιν)»; ἀεικίνητος στάσις – важнейшее понятие в богословии прп. Максима, характеризующее конечное состояние обоженной твари в Боге (см. о нем, например, в Larchet 1996, p. 665-674). Мы не можем здесь подробно останавливаться на содержании этого понятия, тем более что его упоминание в amb. 67 не свидетельствует еще о его подробной разработке. Прп. Максим раскроет это понятие чуть позже, в Thal. 59: PG 90, 608C-D и в Thal. 65: PG 90, 757C-760A (хотя сама идея непрекращающегося движения окрест Бога встречается уже в myst. 5: PG 91, 677A и myst. 19: PG 91, 696C). В Thal. 59 это понятие будет характеризовать «покой около предмета желания [т. е. Бога. – Г. Б.]