Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я вижу два возможных варианта. Либо декабристы действительно были бестолковыми идиотами. Либо мы многое теперь уже не знаем. Потому и понять их действия не можем.
Очень интересно почитать то, что написал Михаил Булгаков.
На балконе вместо кентуриона появился человек в капюшоне.
— Банга, не трогать, — тихо сказал прокуратор и сдавил затылок пса.
Прежде чем начать говорить, Афраний, по своему обыкновению, огляделся и ушел в тень и, убедившись, что, кроме Банги, лишних на балконе нет, тихо сказал:
— Прошу отдать меня под суд, прокуратор. Вы оказались правы. Я не сумел уберечь Иуду из Кириафа, его зарезали. Прошу суд и отставку.
Афранию показалось, что на него глядят четыре глаза — собачьи и волчьи.
Афраний вынул из-под хламиды заскорузлый от крови кошель, запечатанный двумя печатями.
— Вот этот мешок с деньгами подбросили убийцы в дом первосвященника. Кровь на этом мешке — кровь Иуды из Кириафа.
**************************************************************************************
Даже в полутьме было видно, как сверкают глаза Пилата.
— Это интересно, интересно…
— Осмеливаюсь возразить, прокуратор, это не было интересно. Скучнейшее и утомительнейшее дело. На мой вопрос, не выплачивались ли кому деньги во дворце Каифы, мне сказали категорически, что этого не было.
— Ах так? Ну, что же, не выплачивались, стало быть, не выплачивались. Тем труднее будет найти убийц.
— Совершенно верно, прокуратор.
— Да, Афраний, вот что мне внезапно пришло в голову: не покончил ли он сам с собой?
— О нет, прокуратор, — даже откинувшись от удивления в кресле, ответил Афраний, — простите меня, но это совершенно невероятно!
— Ах, в этом городе все вероятно! Я готов спорить, что через самое короткое время слухи об этом поползут по всему городу.
Тут Афраний метнул в прокуратора свой взгляд, подумал и ответил:
— Это может быть, прокуратор.
Речь идёт о том самом Иуде, предавшем Христа. Да, да, это тот самый Иуда, который потом повесился.
Михаил Булгаков в своём художественном фантастическом произведении высказал иную версию.
И тут уже не важно, кто прав. Действительно ли Иуда сам повесился (или помогли ему в этом нелёгком деле), или же его зарезали, или ещё как-нибудь прибили. Неважно, прав в данном конкретном случае Булгаков или же нет.
Важно другое. Булгаков прав в самом главном.
То, о чём пишет Михаил Булгаков, происходило в прошлом постоянно.
Поясняю свою мысль. В прошлом происходило множество событий. О некоторых мы знаем правду. Точно и правильно знаем, как всё происходило. А о некоторых событиях мы знаем ложную версию. Те немногие, кто знал правду о том или ином событии, унесли её с собой. В могилу, как принято говорить в таких случаях. А остальные люди по той или иной причине поверили в ложь и рассказали её потомкам.
И теперь мы пытаемся построить достоверную картину прошлого из кусочков лжи и правды. Понятно, что результат выходит так себе.
А если ещё добавить, что множество сторон прошлого практически утрачены для нас, потомков… То наше понимание прошлого становится ещё более искажённым.
История, которую мы изучаем в школе, — это история королей, войн и городов. Но это не вся история человечества, вовсе нет. До 1900 года две трети населения Земли жили вне городов, в сельской местности, в лесах, горах, на морских побережьях. Войны касались ничтожной части человечества.
Но История с большой буквы требует описания, а летописцы принадлежали ко двору и подчинялись приказам хозяина. Они рассказывали только о том, о чем он повелел им рассказывать. И летописцы описывали жизнь монарха: войны, королевские свадьбы и проблемы наследования трона.
История провинции почти не известна, так как летописцев у крестьян не было, и, не умея писать, они облекали свою жизнь в форму устной саги, песен, легенд, сказок или даже шуток, которые рассказывали у огонька.
В результате наши представления о прошлом получаются просто карикатурными. О какой-нибудь войне, которая продолжалась лет пять, мы помним. А о двадцати восьми годах мира после неё — и всём том, что произошло за эти двадцать восемь лет — мы и не думаем.
Они говорят об истории человечества, однако на самом деле то, что они в основном имеют в виду и изучают в школе, представляет собой историю политической власти. История политической власти есть не что иное, как история международных преступлений и массовых убийств.
О том, что сказал или сделал некий король в такой-то год, мы знаем и помним, а о том, что говорили и сделали сто тысяч или миллион человек в тот же год, мы и не помним и не знаем.
И что в результате получается? Презабавнейшая карикатура. Всё равно как если бы мы, начав рисовать какого-нибудь человека, нарисовали бы ему уши в сто раз больше, нос — в пятьдесят раз больше, чем на самом деле, ноги в десять, а член — в восемь раз меньше, правую руку — в три раза больше, чем в действительности, а про левую руку, живот и шею (и подбородок тоже) вообще забыли.
В современном мире очень многие решения каждого человека, будь то выбор специальности или работы, вступление в брак, смена места жительства и т. д., принимаются прежде всего с учетом экономических реалий или являются непосредственным следствием этих реалий. Но было бы иллюзией полагать, что 500 или 2000 лет назад было как-то по-другому. Наоборот, тогда от экономических реалий зависел не просто уровень благосостояния людей, как в наши дни, а сама возможность их существования и выживания — например, в случае взлета цен на хлеб и массового голода. Поэтому если разобраться, то для большинства людей, как сегодня, так и во все времена, абстрактными как раз были войны, пока они, разумеется, не коснулись каждого конкретно. А вот цены товаров в магазине или на рынке, возможность получить работу, повышение или снижение зарплаты и другие экономические вопросы для всех людей всегда были очень даже конкретными.
**************************************************************************************
США за последние несколько десятилетий много раз вели войны с применением и ядерного, и химического оружия массового уничтожения; разрушались города и уничтожалось десятками и сотнями тысяч мирное население в Японии, Корее, Вьетнаме, Югославии, Ираке. Между тем, популярность американских президентов в самих США от этого всегда очень слабо зависела, определяясь в основном тем, насколько успешной была их экономическая политика внутри страны. За все время участия США в войнах в последние десятилетия там не было ни одной по-настоящему массовой кампании протеста против этих войн, зато там было много массовых движений по экономическим вопросам: взять хотя
