Я не выдержала, выключила телевизор и позвонила Лениниду с вопросом:

– У меня, оказывается, есть сестрица? Сколько ей лет?

– Она просила никому не говорить, – живо ответил папаша. – Женщина, понимаешь ли, переживает из-за возраста… Ну да ладно, тебе можно. Фаина чуть младше тебя. На годок всего.

– Правда? – изумилась я. – А выглядит намного старше.

– Ей не повезло, как тебе, – зачастил Ленинид, – с детства в нищете жила, никому не нужная. Образования не получила, полы в людях мыла, за кусок хлеба сутками работала. Квартиры своей детка моя несчастная не имела. Один раз лишь ей повезло – Фаю пригрела целительница баба Тося…

Я молча выслушала рассказ Ленинида о Вольпиной, который завершился пассажем:

– Недавно старуха вернулась в Москву, вновь ведет прием больных, Фая была вынуждена покинуть ее дом и очутилась на улице. От полного отчаяния бедняжка позвонила мне, своему отцу…

– Значит, появление Фаины не очередная выдумка безумного пиар-агентства? – перебила его я. – А то, помнится, пару месяцев назад появилось сообщение, что в актера Тараканова стрелял на МКАДе неизвестный мотоциклист. Все тогда обхохотались. Даже журналисты поняли, что это наиглупейшая рекламная акция.

– Как тебе не стыдно! – обиделся папенька. – Я был на волосок от гибели! Слух о пиаре распустили завистники, неудачливые актеришки, которых никто не снимает в сериалах. Вот уж не думал, что родная дочь поверит злым языкам. Я уже сменил рекламщика, теперь со мной работает лучший в России профи. Фаину родила моя любимая женщина, но судьба распорядилась так, что нам не удалось быть вместе. Глупая баба, я имею в виду мамашу моей младшей дочери, всю жизнь хранила тайну, имя отца назвала Фаине лишь перед смертью. Но она дала девочке мою фамилию. И отчество у нее Ленинидовна. Фая очень нежная, ранимая, она боялась ко мне прийти, думала, я ее выгоню. Бедняжка мыла полы! Представляешь этот ужас?

– Очень даже хорошо знаю, каково это – бегать ночью с веником и тряпкой по стоматологической поликлинике, – вздохнула я. – Может, ты и менял мне подгузники, извини, не помню, но то, что, повзрослев, отца я не видела и работала поденщицей, забыть не получается. И ты никогда не говорил мне, что жил с какой-то женщиной, а она родила дочь.

– Сам не знал про ребенка, – начал оправдываться папаша. – А насчет бабы… Если каждую в памяти держать, с ума сойдешь.

– Только что ты вещал про любимую женщину, – уколола я его.

– Конечно, – согласился Ленинид, – я никогда ни с кем не спал за деньги. Только по любви.

– Что-то у тебя концы с концами не сходятся, – заметила я. – Мы с Раисой в свое время поговорили предельно откровенно, и она сказала, что ты исчез из моей жизни, оставив меня в пеленках, когда тебя осудили за очередное воровство. Но сейчас я слышу, что Фаина появилась на свет через двенадцать месяцев после меня. Как это могло получиться? Ведь ты сидел на зоне!

– Ну, понимаешь… – забубнил папаша, – твоя мать… ну… типа сумасшедшая… убежала от нас с тобой. А меня с младенцем со съемной квартиры турнули, жить мне с тобой было негде. Райка помогла, к себе пустила, спасибо ей. Она хорошая баба была, но зануда редкостная. Прям циркулярная пила: «Не пей, не кури, дай денег на ребенка, иди работай…» Задолбала вконец! И жилье у нее убогое. И готовить она не умела. Ну я и смылся. Позвонил вечером, поздно совсем, сказал: «Раиса, меня загребли в автобусе, мне срок светит». А она как заорет: «Чтоб тебя навечно засадили! Забудь мой телефон и дорогу к моему дому!» Я попросил: «Райка, присмотри за девочкой. Выйду, отблагодарю тебя, кольцо золотое куплю». А она матом в ответ. Ну я и остался у другой. Мы с ней уже полгода как знакомы были. Хорошая баба, да недолго вместе прожили… Эх-ма! Меня на самом деле вскоре загребли. Я и не знал, что она беременна. Владимирский централ… этап из Твери… Если ты сомневаешься, что Фая родная дочь мне, а тебе сестра единокровная, то есть анализ ДНК.

– Вы ходили в лабораторию? – уточнила я.

– Конечно, – засмеялся папенька. – Знаешь, сколько у меня бывших баб было и нынешних есть? Не идиот же я! Эдак каждая дура младенца припрет или подрощенного бэбика приведет. А тут у нас стопроцентное совпадение по генетике.

– Поверю тебе и Фаине лишь после того, как увижу фирменный бланк с результатом, – отрезала я.

Через неделю мне позвонила Маргарита Сазонова, начальница пиар-отдела издательства «Элефант», и сладко запела:

– Золотце, тебя приглашают посидеть в качестве эксперта в эфире самого популярного российского шоу «Инкогнито с Бродвея».

– Не хочу, – заныла я, – времени нет.

– Надо, моя радость, надо! – начала увещевать меня Рита. – Понимаю, не хочется торговать мордой лица, но у тебя на днях вышла новая книга, ее надо рекламировать. Редактор поклялась мне, что ты можешь сказать несколько слов о своем свежем детективе. Ну, ангел наш, ради меня, поулыбайся у них на диване.

– «Инкогнито с Бродвея», – поморщилась я, – ну и названьице!

– Там всегда появляется таинственный гость, о нем никто не знает, – пояснила Сазонова, – вроде родственника, которого считали давно умершим. – Ерунда, в общем, сплошное бла-бла. Тебя там встретят достойно, по-звездному.

Я согласилась и, придя на запись, действительно была окружена вниманием. Меня, подхватив под белы рученьки, отвели в индивидуальную гримерку. Милая девушка в футболке с названием шоу подала мне кофе, бутерброды и принялась кланяться и улыбаться. Я не знала, куда деться от смущения, и была несказанно рада, когда меня наконец доставили в закулисье студии.

– Сейчас ведущая вас объявит, и вперед, – проинструктировала редактор.

– Всенародно любимая писательница Арина Виолова! – закричал звонкий женский голос.

Я, привычно навесив на лицо улыбку, сделала несколько шагов по узкому темному коридорчику, очутилась в ярко освещенном пространстве и увидела хозяйку программы – брюнетку в очень коротком обтягивающем платье.

– Дорогая Арина, садитесь, пожалуйста, – зачирикала она. – Надеюсь, вы узнаете наших главных героев?

Я обернулась и на секунду лишилась дара речи. На зеленом диване сидели Ленинид и Фаина. В моей голове вздыбилось цунами мыслей. Вилка, ты идиотка! Прекрасно ведь знала, что канал, который тебя пригласил, делает рейтинг на скандальных шоу. И личная гримерка вкупе с отменным кофе, вкусными бутербродами и усердно прислуживающей девушкой должны были меня насторожить. Я же не первый раз попала на съемку, давно знаю, что отдельную гримерку выделяют только ведущим и тем героям, появление которых на программе хотят скрыть от остальных участников. На латте с сэндвичами жадное теленачальство просто так денег не выделит, апофеоз угощения на телевидении – дешевые сушки из супермаркета низшей ценовой категории.

Пару секунд мы с папашей молча смотрели друг на друга. Потом я приняла решение: никогда не позволю снять программу о том, как я выдираю волосы из головы отца-потаскуна, не доставлю подлым телевизионщикам такой радости. А уж потом, без камер, я с папенькой разберусь.