— По правилам патрульных должно быть двое. — Преподавательница только в очередной раз улыбнулась. — Идите, желаю вам спокойной ночи.

С этими словами она удалилась. Я зло выдохнула сквозь стиснутые зубы и решительно зашагала в сторону Водной башни.

— Почему сначала не Воздушная? — Янтарь, расправившийся со льдом, поравнялся со мной в два прыжка.

— Потому что я так хочу. А ты можешь катиться на все четыре стороны, не волнуйся, я никому не скажу.

— И бросить тебя на растерзание голодных шайс, полоумных призраков и безжалостных бесов? Право, Ледышка, ты такого дурного мнения о своем будущем супруге?

Я закатила глаза.

— Просто признайся, что хочешь лишний раз поиздеваться.

— Не я это сказал, — ухмыльнулся огневик.

До Водной башни мы дошли молча. В школе царила сонная тишина, шаги гулко разносились по коридорам, и казалось, будто здесь нет вообще никого, кроме нас двоих. Ярко горящие до отбоя факелы после него приглушались до едва заметных язычков пламени, призванных не столько осветить, сколько обозначить: вот тут стена. Частенько во время обходов я призывала светлячка, но сегодня ночь была на редкость лунная. Прозрачный серебристый свет просачивался сквозь стрельчатые окна, даря волшебное ощущение, что мы находимся не в привычных стенах школы, а в каком-нибудь таинственном заколдованном замке, погруженном в сон на многие сотни лет, пока не явится герой-освободитель и не спасет заточенную там прекрасную принцессу.

— У тебя на редкость мечтательное выражение лица, даже боюсь представить, что за гадость ты для меня замышляешь, — внезапно подал голос Янтарь.

— Откуда столько самоуверенности? Я не обязана постоянно думать только о тебе, — огрызнулась я.

— Жаль, вот я, например, только этим и занимаюсь, — поддразнил он.

Я предпочла этот выпад проигнорировать. Мы поднялись по лестнице и направились вдоль ученических комнат.

— Ты правда не знаешь, зачем мы понадобились твоему отцу раньше времени? — разговаривать с огневиком не хотелось, но вопрос я все-таки задала. Любопытство — не порок.

— Соскучился. — Парень искривил губы в издевательской усмешке.

За что получил заслуженный тычок под ребра. Мог бы хоть раз ответить без шуточек! Янтарь в отместку шлепнул меня чуть ниже спины, я возмущенно замахнулась на него ладонью, но он легко перехватил запястье, сжимая его, словно стальными клещами — ни дернуться, ни вырваться. Угодив в лунный луч, бриллиант на кольце призывно сверкнул, и мы оба замерли, уставившись на него.

— Сними его[7], — внезапно выпалила я. — Если мы оба воспротивимся, Император ничего не сможет сделать.

— Сниму, — неожиданно легко согласился Янтарь, не выпуская мою руку и продолжая изучать кольцо взглядом. — Когда придет время надеть обручальное.

— Но… почему? — выдавила я, растерявшись, и поняла, что никогда раньше не задавала ему этот вопрос.

Почему с тех самых пор, как Император объявил об обручении его младшего сына с принцессой Аверна, он ни разу не возразил, хотя — и в этом можно было не сомневаться — не испытывал ко мне не только светлых чувств, но и даже симпатии. С самого моего появления в императорском дворце, когда мне исполнилось семь, мы только и делали, что раздражали друг друга. Его — мелкая капризная девчонка, с которой он вынужден был проводить время, а меня — задавака-мальчишка, возомнивший себя пупом земли.

Вместо ответа Янтарь вдруг притянул меня свободной рукой за талию и впился поцелуем в губы.

На мгновение я опешила и застыла столбом, даже не пытаясь высвободиться. Ничего подобного он себе раньше никогда не позволял. Никто не позволял! Я вообще еще никогда не…

Мою внезапную растерянность парень, кажется, принял за покорность и выпустил запястье из захвата, скользнув ладонью по плечу на шею, но я толкнула его в грудь и завершила начатый минуту назад замах. По пустынному коридору разлетелся звонкий звук пощечины. А я для верности еще и отскочила назад.

— Ты ведь в курсе, что ударила принца Закатной Империи? — поинтересовался Янтарь ровным голосом, и было совершенно непонятно, какие мысли блуждают в этот момент в его голове.

— Я сама принцесса Аверна, — вспыхнула я. — И…

— Вот поэтому, Ледышка. Именно поэтому, — перебил он, не дослушав гневную речь о древности и величии моего рода, с которым императорской семье и не сравниться. — У нас все равно никогда не будет самостоятельного выбора. А ты, по крайней мере, не страшная.

Я так и замерла с открытым ртом. Вот нахал! Ну и заявления!

— А зачем нужно было?.. — Я машинально коснулась пальцами губ.

— Интереса ради, — оскалился ненавистный жених, и мне тут же захотелось распять его сотней ледяных стрел. — Не умеешь ты целоваться, Ледышка, хочешь, научу?

Он шагнул вперед, и вокруг меня тут же выросла стена из прозрачных шипов, губы огневика расплылись в предвкушающей усмешке, в ладонях заплясали языки пламени, но в этот самый миг я услышала странный звук.

— Стой! — Я предупреждающе подняла руку, шипы растаяли и, повинуясь моему движению, без следа впитались в каменный пол. — Ты слышал?

— Дверь скрипнула. — Янтарь пожал плечами, но тут же сам насторожился, подумав о том же, о чем и я: среди ночи в спящей школе этому звуку взяться неоткуда.

Высокие дубовые двери, украшенные эльфийской резьбой, изображавшей различные проявления водной стихии, были распахнуты настежь. Но они и не запирались уже неизвестно сколько лет после того как Школа перешла от раздельного обучения адептов разных стихий к совместному. На первом этаже находились служебные помещения, комнаты для занятий и отдыха, и я решительно направилась туда — может, просто кто-то из учеников засиделся за книжками или отработкой пассов? Но Янтарь резко ухватил меня за локоть.

— Наверху, — коротко бросил он, прежде чем я успела возмутиться, и для верности показательно ткнул пальцем в потолок.

Сначала я машинально вскинула взгляд и увидела над собой лишь серые каменные плиты, и только потом в воцарившейся тишине различила едва слышные цокающие звуки, словно по плиткам стремительно пробежала мелкая собачонка.

Собачонок в Таросе не держали, если не считать таковой старого гарха[8], подаренного когда-то школе его императорским величеством. Вот только мелким здоровенного, с теленка величиной, местного «охранника» тоже не назовешь, а потому мы дружно бросились к лестнице.