И что он – тоже студент.

В результате Гитлеру приходилось «имитировать занятость» – он уходил из дома, якобы на занятия, и целыми днями шатался по Вене, не зная, куда себя деть. Вена, надо сказать, – прелестный город. Конечно, при условии, что у вас есть там интересы, занятия, знакомые и так далее. Есть, наконец, деньги на жизнь.

У одинокого 19-летнего Адольфа Гитлера занятий не было, интересы сосредотачивались на искусстве, в котором его дарования не получали признания, и денег не хватало просто отчаянно. По-видимому, он жил тогда в состоянии острой и все возрастающей ненависти ко всему окружающему, и больше всего его раздражала венская пестрота.

Столица Австро-Венгрии, «лоскутной империи», была набита безумной смесью из немцев, словаков, чехов, венгров, румын, поляков, украинцев из Галиции, итальянцев – ну и, разумеется, евреев. Город стремительно рос – из 1 674 957 жителей Вены, подсчитанных по переписи 1900 года, уроженцев столицы было меньше одной трети, все остальные были «понаехавшими».

Проблемы, возникающие при этом, современный российский читатель вполне может себе представить, – и они, конечно, эксплуатировались политически. Со времен великого канцлера Меттерниха в Австрии проводилась совершенно сознательная политика отрицания национализмов – выражение «все мы одинаковые подданные нашего доброго императора» служило официальной формулой австрийской государственности. Но время шло, и действительность этой формуле соответствовала все меньше и меньше.

Поражение в австро-прусской войне 1866 года выбило империю Габсбургов из процесса объединения германских земель. Объединение состоялось, но Отто фон Бисмарк провел его вокруг Берлина – Вена оказалась в стороне. Это так уронило престиж династии, что Австрийская империя кризиса не пережила и превратилась в нечто странное – «Королевства и земли, представленные в Рейхсрате, а также земли венгерской короны Святого Стефана», что и было решено в 1867-м и закреплено 14 ноября 1868 года специальным актом.

На практике это означало признание равноправного положения Австрии и Венгрии, соединенных в так называемой Двуединой монархии. Австрийский император в Вене становился всего лишь венгерским королем в Будапеште, его титул менялся на «Император и Король», или по-немецки «Кайзер унд кениг». Это относилось и ко всем общегосударственным учреждениям, они становились теперь K. und k. или k. u. k. (нем. kaiserlich und königlich) – сокращение, обозначающее «императорский и королевский» [1]. И получалось, что немцы теряли свое доминирующее положение в Австрии.

Поглядев на пример венгров, прочие меньшинства захотели повторить их успех – особенно чехи. В конце концов, если существует Двуединая монархия, почему бы не быть Триединой, и чем, собственно, Прага хуже Будапешта? Примерно так же, как в свое время в СССР начался «парад суверенитетов», в Австро-Венгрии начался «парад национализмов».

При таком раскладе австрийские немцы сами становились меньшинством.

V

Впоследствии много говорилось по поводу того, где именно Гитлер набрался идей, которые составили его мировоззрение. В этой связи поминался и Георг Риттер фон Шенерер (Georg Ritter von Schönerer), один из столпов австро-немецкого национализма. Его глубокий антисемитизм произвел впечатление на Гитлера, но предлагаемую «борьбу с католической церковью» он счел чрезмерной.

Кое-что, несомненно, внес Карл Люгер, знаменитый обер-бургомистр Вены. С фон Шенерером его сближало разве что отвращение к евреям, во всем остальном они не сходились. Скажем, Люгер был католиком и «воевать с папством», как предлагалось австро-немецкими националистами, совершенно не собирался. Вместо этого Карл Люгер неутомимо строил и украшал свой город, но Гитлера поразил не этим, а тем, как владел толпой.

Речи Люгера собирали массы народу, и он говорил массам то, что они хотели слышать.

Тем не менее вряд ли у Адольфа Гитлера в 1908 году имелась такая вещь, как целостное мировоззрение. Он ничего не делал, кроме разве что непрестанного посещения оперы. Билеты на галерку стоили 2 кроны – огромный расход для бедняка, но Гитлера это не останавливало. Он жил на хлебе и чем-то вроде каши, сваренной из овсяной крупы, но каждый лишний грош шел на то, чтобы в очередной раз послушать обожаемого им Вагнера, и самое большое возмущение у него вызывали не евреи, а младшие офицеры австрийской армии, имевшие право на покупку билетов на галерке всего за 10 геллеров, 1/20 той цены, которую должен был платить человек гражданский.

И так бы, скорее всего, все и шло, если бы в один прекрасный день не случилось непоправимое – у Адольфа Гитлера иссякли даже те малые деньги, что наскребла ему родня. Теперь единственным средством к существованию была половина сиротской пенсии – 25 крон в месяц, но этого, безусловно, не хватило бы на съем жилья.

Началось скитание по ночлежкам и бесплатным столовым для бродяг.

Пенсия, по-видимому, получалась на какой-то адрес его знакомых в Вене, но жить ему приходилось буквально на улице. К Рождеству 1909 года он сумел прибиться к убежищу для бездомных, где встретил некоего Рейнгольда Ганиша, такого же бездомного бродягу, как и сам Гитлер. Это оказалось удачей. Сам Ганиш делать ничего не умел, но у него была коммерческая жилка.

VI

Поскольку Гитлер представился своему новому знакомому как «художник», то у Ганиша возникла идея: пусть Гитлер изготовит какие-нибудь картины с видами Вены, Ганиш будет их продавать, а выручку партнеры будут делить пополам. Схема сработала. Примерная цена одной картины составляла 5 крон, изготавливалась она обычно за день, продавалась, как правило, без проблем, и дела Адольфа Гитлера пошли в гору.

Разумеется, он не стал преуспевающим человеком, но все-таки смог перебраться из безнадежной дыры, в которой ютился, в более удобное место.

Если использовать терминологию, понятную современному русскоязычному читателю, то новое местожительство Адольфа Гитлера следовало бы назвать «койка в общежитии».

В Вене в ту пору существовала практика сдачи койки на тот момент, когда хозяину она не нужна. Например, тогда, когда хозяин занят днем на работе, у него на койке отсыпается тот, кто работает в ночную смену. Таких «съемщиков коек» в Вене числилось до 80 тысяч человек, и полиция считала их источником всевозможных социальных проблем. Поэтому-то муниципальное управление города в 1905 году и начало строить специальные дома для «коечников» – такие учреждения считались образцовыми. Официально этот тип жилья именовался Bettgeher, в очень вольном переводе с немецкого – «койки для скитающихся».

Адольф Гитлер поселился в заведении, предназначенном для мужчин, не имеющих семьи, постоянного места жилья и постоянной работы. По сравнению с обычной ночлежкой это койко-место было большим шагом вверх: постояльцы имели «личные комнаты».

Не будем преувеличивать: комнаты эти были размером 140 сантиметров на 217 сантиметров, и понятно, что на площади чуть больше 3 квадратных метров особо не разгуляешься. Более того – постоялец мог пользоваться своим койко-местом не круглосуточно, а только с 8:00 вечера и до 9:00 утра – потом они запирались.