вверх до смерти Сталина, а второй – движение вниз до роспуска партии Горбачевым и Ельциным.

Эта книга будет написана.

И еще одна мелочь, так как она коснулась меня лично: Вы когда-нибудь выясняли, кто затеял аферу Бирмана?

Я считаю, что Бирман работал не на госбезопасность, не на КГБ и не на аппарат ЦК, а (как и Хермлин) лично на Хонеккера. Все на это указывает, но, к сожалению, остается предположением. В любом случае события 1976 года дублируют события 1989 года, за исключением того, что здесь фарс предшествовал трагедии.

Мой адрес на четыре ближайшие месяца: P.H., Fenne, 15806 Groß Machnow. Телефон 003708 20857, до полудня. Сообщаю на всякий случай. Я не имею в виду принуждать Вас к переписке.

Погода – враг стариков. Желаю вам хорошего лета и хорошего настроения. Сердечные приветы.

Ваш Петер Хакс

10 Госвайлер – Хаксу 11.08.98

Дорогой господин Хакс, Ваше письмо, которому пришлось восемь недель ждать ответа, было для меня (как и все прежние Ваши сообщения) большим радостным сюрпризом. На этот раз радость была даже особенно велика, так как Ваша критика некоторых моих воззрений дала повод для дальнейших размышлений, побудила освежить и углубить пока еще довольно туманные исторические концепции и критически осмыслить Вашу аналогию социализма с абсолютизмом и пр.

Но сначала о том, в чем мы полностью друг с другом согласны. Во-первых, это наша общая радость по поводу 22-го выпуска «Штрайтбарер Материализмус» и во-вторых, что настоящее имя Беньямина Баумгартена Феликс Вемхойер*.

Вы спрашивали, кто это и почему редакция ничего о нем не сообщает. Ни редакция, ни я не можем дать никакой информации по этому вопросу. Осенью 96 г. издательство получило статью, подписанную его настоящим именем (см. копию последней страницы его письма от 1.6.96 за подписью Феликс Вемхойер). Штефан Эггердингер прислал мне это сочинение с просьбой его отрецензировать (см. копию письма Эггердингера).

В результате возник черновой вариант моей работы «К вопросу о Ноте Сталина»*. В том же 1996 году Вемхойер позвонил мне и сказал, что хочет, чтобы его статья была опубликована под именем Беньямина Баумгартена. А я тогда поинтересовался, не состоит ли он в родстве с некой социал-демократической г-жой Вемхойер, которую нам не раз доводилось лицезреть в теле-шоу и слушать по радио. Он сказал, что она действительно его родственница (сестра, насколько я помню). Допускаю, что его нежелание публиковаться в журнале под своим настоящим именем как-то связано с этим родством.

И это все, что мы о нем знаем. Но если иметь некоторые познания в графологии, можно вычитать намного больше по почерку писавшего. (См. копию его письма Ханфриду Мюллеру от 26.10.97 и оборотную сторону копии его рукописи с именем и датой 1.6.96). Этот почерк заронил во мне легкие подозрения, что его сочинение не совсем его сочинение. А второе письмо Ханфриду Мюллеру, на этот раз от Хайнера Карушейта*, их только укрепило (копию и этого письма также прилагаю). Соглашусь с Вами и в том, что Сталин делал уступки русскому национализму (возможно, он даже сам в чем-то поддался ему). Наиболее остро я столкнулся с этим уклоном, когда мы, берлинские партийцы и товарищи из ЦК СЕПГ в конце 1947 г. или в начале 1948 г. посмотрели советский фильм о поражении русского флота в русско-японской войне, кажется, он назывался «Цусима». Я смотрел и слушал, и не верил своим глазам и ушам.

Не классовая борьба низов и верхов, как в «Броненосце Потемкине», а единодушная защита царского отечества всем экипажем от юнги до капитана! Позже в разговоре с Куртом Хагером я выразил свое удивление и неодобрение этого националистического «срыва», но к моему великому изумлению, другой Курт так не считал и стал доказывать, что я все не так понял, но меня он не переубедил. Этот фильм был чем-то вроде драматической версии тоста Сталина на празднике победы над фашистской Японией в 1945 г. Помните, он тогда сказал: «Это поражение (1905 года) черным пятном легло на нашу страну. Наш народ ждал того дня, когда Япония будет побеждена и пятно будет смыто. Мы, люди старшего поколения, ждали этого 40 лет. И вот этот день настал».

К другим отступлениям Сталина от марксизма, отмеченным Вами, я перейду ниже.

Теперь о тех пунктах, по которым я, при всем желании, не могу с Вами согласиться, или у меня просто есть вопросы.

Вы спрашиваете: Была ли когда-нибудь хоть малейшая перспектива объединения Германии, кроме как на буржуазной основе?

Мой ответ: Только фаталист, считающий, что все происходит так, как должно произойти, и у истории не было наготове никакой иной возможности, ответит «Нет!» на Ваш вопрос.

Что касается меня и всех моих товарищей, то мы долгое время (а я вплоть до начала 1989 г.) были убеждены, что есть только один путь к объединению Германии – на социалистической основе. Все это время у меня оставалась надежда, более того, убежденность, что в Советском Союзе еще достаточно здоровых сил, чтобы свергнуть Горбачева и восстановить СССР в качестве надежной руководящей социалистической державы, защитницы всех социалистических стран, а значит и гаранта защиты ГДР от любых попыток аннексии со стороны ФРГ.

Пока я считал невозможным уничтожение социалистических государств, социализма в Европе и в Советском Союзе, для меня единая Германия могла быть только социалистической. И я не могу себе представить, что человек, убежденный в победе социализма над империализмом и в том, что социализм, как выразился когда-то Ульбрихт, не обойдет стороной ФРГ, мог бы видеть это по-другому, не нарушая законов логики. И если Вы в Вашем сборнике эссе «Параметры искусства» в разделе «О Хаксе и о мире» на стр. 998 пишете, что предвидите существование ГДР и драмы ГДР даже в 2100 году, значит Вы (по крайней мере тогда, когда это писали) тоже питали иллюзии касательно дальнейшего хода немецкой и всемирной истории. Не так ли?

В своем письме Вы спрашиваете: А если такой перспективы никогда не было: Была ли предписанная нам болтовня о национальной культуре и культуре мышления созидательной или, может быть, разрушительной для ГДР?

Я считал и все еще считаю, что Вальтер Ульбрихт поступал правильно, сохраняя в конституции ГДР такую цель как объединение Германии. Для меня это не было «патриотической болтовней». Такое началось только при Хонеккере и, конечно, вредило нам, ибо вело в трясину размягчения классовой позиции и даже к заискиванию перед реакционными буржуазными кругами. (Прилагаю ответ на опрос 1995 г. о политике СЕПГ по национальному вопросу).

Дальше Вы пишете, очевидно, имея в виду Ноту