Я покраснела. Сама толком не поняла почему, но чувствовала, что щеки пылают. И в голову, как назло, полезли картины, ассоциирующиеся с вышеупомянутыми словами.

К счастью, смерть от смущения меня миновала. К нам подошел мой отец, л’эрд Бриан, и, поприветствовав радаманца, попросил того уделить ему минуту внимания.

– Было приятно с вами поболтать, – улыбнулся мне на прощание Рейн и последовал за канцлером к выходу.

А уж мне-то как приятно… До сих пор коленки дрожат, а сердце, бедное, постукивает где-то в пятках.

Тот вечер напоминал головокружительную карусель. Меня то и дело останавливали гости, чтобы поздравить и просветить насчет того, какая мы с Рейном красивая пара.

Большинство людей, с которыми общалась, я видела впервые в жизни. Складывалось впечатление, что Даггерти приволок сюда всю свою радаманскую родню. Один за другим сменялись их лица. У меня глаза на лоб лезли от мелькавших то тут, то там шикарных нарядов инопланетных гостий. Невообразимые конструкции у них на головах притягивали взор, а бессчетные украшения с камнями невероятных размеров мерцали в бликах света. Радаманцы не знали меры ни в чем. Ни в одежде, ни в любви, ни, к сожалению, во власти.

Для них Ария была крошечным пазлом, одним из многочисленных фрагментов, с помощью которых они создавали картину нового мира. Мира для себя. И хоть все, с кем мне довелось пообщаться в тот вечер, казались приветливыми и дружелюбными, они ясно дали понять, что мы им неровня. Мы – проигравшие, очередной их трофей. Это выражалось в невзначай оброненной фразе, в снисходительной улыбке или мимолетном взгляде, брошенном свысока.

В какой-то момент почувствовала, что и я, по сути, тоже являюсь трофеем. Подарком для Рейна.

Когда этап знакомства завершился, гости утолили голод и оценили изысканные арийские напитки, мы вышли в парк. Там, под звездами, и должна была состояться наша помолвка. Сейчас небо было темно-бордовым, почти черным, и на нем, словно алмазы, мерцали благородные светила.

Отец подвел меня к арке, увитой цветами, закрывшими на ночь свои бутоны, и, поцеловав в лоб, отошел в сторону. Рейн и посол Радаманской Федерации уже были там. Я поклонилась послу. Сейчас этот мужчина произнесет короткую речь о союзе двух рас, таких похожих и в то же время таких отличных, обронит пару фраз о любви и попросит нас взяться за руки. И мы будем стоять, и смотреть друг на друга, и ждать. Дальше все зависит от Создателей. Если на небе появится падающая звезда – значит, нас благословили. Не будет звезды – нам не суждено обрести счастье.

Посол действительно оказался скуп на слова. Быстренько исполнил возложенную на него миссию и присоединился к моему отцу. И вот мы стоим в тишине. Мне так и хочется утонуть в синих глазах мужчины, в которого я уже, кажется, по уши влюблена, но тревога, что Создатели окажутся против нашего союза, неприятно сжимает сердце. Становится холодно. Рейн подается ко мне, словно хочет обнять. Но вспоминает, что нельзя, и отстраняется. Только еще крепче сжимает ладони.

– Все будет хорошо, – шепчет он, и что-то в его голосе меня успокаивает.

Тепло его рук, нежные прикосновения действуют умиротворяюще…

Я поплотнее сомкнула губы, чтобы не закричать, когда заметила, как по темному куполу скользнула мимолетная вспышка. Одна. За ней другая, более яркая. А потом и третья. Небо заискрилось от звездопада.

Я облегченно выдохнула. Создатели сегодня расщедрились. Рейн улыбнулся одними уголками губ, заметив, что мои глаза сияют не хуже падающих звезд. Наверное, ему наши традиции кажутся смешными. А я на них выросла. И верю в волю богов.

Гости восторженно перешептывались. Некоторые, в основном арийцы, растроганно подносили платочки к глазам. Нам намекнули, что пора бы уже и разжать пальцы. Отстранившись друг от друга, мы повернулись к арке. В темноте замерцала панель, к которой сначала Рейн, а потом и я прикоснулись ладонями. Затем наши серебристые отпечатки наслоились друг на друга, сделав нас женихом и невестой не только перед богами, но и перед всей Федерацией.

Через пять циклов мы сыграем свадьбу. Но свадьба – это всего лишь дань традициям. Повод надеть красивое платье и устроить очередной банкет. Официально мы уже пара, и ничто этого не изменит.

Приглашенные по очереди подходили к нам, чтобы поздравить. Я наконец увидела Веана. Брат, как был, в своей неизменной серой форме приехал на праздник. Оправдался тем, что не успел переодеться, его до последнего не желали отпускать. Бессердечные!

Улучив момент, Каори и Веан утащили меня в глубь парка, чтобы накормить. Всучили тарелку, которую сестра ухитрилась наполнить угощениями в перерывах между общением с гостями.

– Не хочу, чтобы ты скончалась от голода. Пока все не съешь, мы тебя не отпустим, – пригрозил с улыбкой Веан и, приобняв, взъерошил мне волосы. Так братец обычно здоровался с мелкой, то бишь со мной.

– Прическа! – прикрикнула на него Каори, больше меня переживающая за мой внешний вид. – Веан, ну прекрати!

– Ты напоминаешь мне моего капитана, – хмыкнул брат. – Тот тоже вечно ворчит. И тембр голоса у вас похожий.

Сестра шутливо замахнулась, намереваясь потрепать его по голове. А я с сомнением покосилась на угощения.

– В меня столько не влезет. В таком-то платье.

Веан перестал улыбаться, мигом превратившись в сурового брата.

– Могла бы и поскромнее что-нибудь надеть.

– Мама выбирала, – сразу нашла я крайнюю, забыв уточнить, что я битый час уговаривала ее купить именно этот наряд. Уж больно он мне понравился. Хотя первой заприметила его именно маман, и она же велела мне его примерить.

– Этот радаманец тебя чуть глазами не сожрал, пока вы там стояли, – не унимался братец. – И кто решил, что ты сразу после помолвки должна будешь улететь? Лучше бы вас здесь сочетали.

– Веан, перестань. Они все равно будут вместе. Теперь уже поздно ворчать, – шикнула на брата Каори. – Улетит она завтра или через несколько циклов – никакой разницы. Тут я с Даггерти согласна. Чем раньше Шиона освоится в новом мире, тем лучше для нее. Заодно язык на месте подтянет.

Братец щелкнул меня по носу.

– Что, все те же лингвистические проблемы?

Я со вздохом кивнула:

– Ну это же вы у нас вундеркинды и все схватываете на лету.

Мне же новые знания давались только зубрежкой.

Они все-таки заставили меня опустошить полтарелки. Потом прибежала маман и погнала нас в дом, сказав, что жених выразил желание провести время в обществе своей невесты.

И снова я почувствовала, как на меня накатывает волнение. Не неприятное чувство, предшествующее страху. То, другое, от которого сладко щемит сердце и так и тянет запеть или пуститься в пляску.

Кстати, о плясках. Все гости вернулись в дом и с нетерпением ждали моего появления, чтобы начать танцевать.