отечественной истории (создано в 1858 г.). Интерес к теме стимулировали выставки документов и памятников, как например экспозиции «Итальянцы за границей», организованная в Милане в 1906 г., и «Генуэзские колонии на Востоке» (Генуя, 1914)[77]. Укреплялось и международное научное сотрудничество. В 1913 г. президент Лигурийского общества Ч. Империале предпринял поездку на специальной яхте из Генуи в Константинополь и Крым для осмотра генуэзских памятников и контакта с русскими учеными[78]. К тому времени русская наука накопила значительные достижения в изучении прошлого Северного Причерноморья. Были написаны и крупные труды по истории итальянской политики и колонизации в Черном море Ф. К. Бруна[79], М. Волкова[80], Η. Н. Муракевича[81], Μ. М. Ковалевского[82], В. Н. Юргевича[83], Л. П. Колли[84]. Но к истории Южного Черноморья упомянутые исследователи не обращались.

Первые шаги в изучении черноморской торговли делала в те годы греческая историография[85]. Новые материалы из Генуэзского и Венецианского архивов были введены в научный оборот выдающимся румынским историком Н. Йоргой[86]. Его ученик и продолжатель Г. Брэтиану был одним из первых издателей нотариальных актов, относящихся к Причерноморью. Однако в теоретическом отношении Брэтиану следовал за Р. Хайненом[87] и А. Пиренном и рассматривал итальянскую торговлю как капиталистическую по природе, применяя такие термины к ней, как меркантилизм, протекционизм и т. п.[88] Брэтиану преувеличивал также положительное значение «монгольского мира» для развития торговли в конце XIII — первой половине XIV в.[89] Труды Брэтиану внесли, однако, много нового в изучение политической и экономической истории всех причерноморских областей[90].

В межвоенный период наблюдается определенное снижение интереса к Причерноморью. В итальянской историографии в период фашизма исследования были сосредоточены вновь на проблеме колониализма, который всячески апологетизировался; итальянская экспансия в Причерноморье рассматривалась с шовинистических позиций Б. Дуданом, К. Манфрони, М. Нани Мочениго, Н. Нальдони и др.[91] В их трудах было мало новых идей и даже новых фактов.

В послевоенной итальянской историографии произошло заметное оживление интереса к изучению экономической истории морских республик. Крупными достижениями были труды Дж. Луццатто и Р. Чесси по истории Венеции[92], Г. Астути, П. Сарачено и М. Буонджорна о юридическом статусе и административном управлении генуэзских факторий в Причерноморье[93], В. Витале и Дж. Костаманьи по истории Генуи «генуэзского нотариата[94], А. Сапори и Ф. Мелиса[95] по источниковедению истории итальянской торговли на основе преимущественно богатых и малоисследованных тогда фондов Архива Датини в г. Прато. Интенсивные архивные разыскания привели генуэзского архивиста Дж. Муссо к открытию многих новых источников по истории Причерноморья XIV–XV вв., в том числе массарий Каффы 1386 и 1424–1426 гг.[96] Систематизация архивных фондов и выявление материалов, относящихся к Леванту, проводятся также А. Агосто и Дж. Феллони[97].

Значительное оживление исследовательской работы: в Генуе связано с деятельностью Института медиевистики Генуэзского университета, созданного в 1963 г. и возглавляемого крупным итальянским ученым Дж. Пистарино (до 1982 г. институт назывался Институтом палеографии и средневековых исследований). Институт ежегодно издает несколько томов публикаций архивных источников и исследований по истории Генуи и Генуэзской Романии[98]. Перу Дж. Пистарино, его учеников и коллег Г. Айральди, Л. Баллетто, С. Оригоне, Р. Павони, В. Полонио и других принадлежит ряд ценных трудов, в которых сделаны важные заключения о природе генуэзской торгово-предпринимательской деятельности, рассматриваемой в тесной связи с историей и социальной структурой Генуи и Лигурии, о характере отношений генуэзских колонистов с местным населением факторий, о формах делопроизводства и торговли и т. д.[99] Для школы Пистарино характерно отрицательное отношение к историческим модернизациям. Сознавая важность изучения в комплексе проблемы «Генуэзцы на — Леванте», Дж. Пистарино является инициатором совместной разработки ее с советскими, болгарскими, румынскими коллегами, учеными многих других стран[100].

Рассматривая генуэзское присутствие в Черном море, Пистарино поставил вопрос об удельном весе его на анатолийском берегу и отметил неясность и неизученность проблемы. По его мнению, на это есть три причины: 1) невнимание к изучению соответствующих памятников в Турции; 2) малочисленность источников в генуэзских архивах, прямо относящихся к анатолийскому берегу Черного моря; 3) сложность политической судьбы городов Южного Причерноморья, пестрота картины государственных образований в XIII–XV вв.[101] Со всеми этими выводами можно в полной мере согласиться.

Научные институты Фондационе Дж. Чини в Венеции, один из которых ориентирован на изучение связей Венеции и Востока, являются координационными центрами международного масштаба и местом занятий приезжающих в Венецию специалистов. Они не располагают значительным собственным научным штатом[102]. Венецианский государственный архив, возглавляемый Μ. Ф. Тьеполо, проводит большую исследовательскую работу по выявлению новых источников, в том числе и по истории Причерноморья, и систематизации фондов[103].

Если итальянские ученые внесли большой вклад прежде всего в изучение и публикацию источников, то наиболее крупные проблемные исследования в современной зарубежной историографии по проблеме итальянской колонизации осуществлены учеными Франции Ф. Тирье, М. Баларом, Ж. Эрсом. Французская историография плодотворно развивает традиции изучения Средиземноморья, заложенные еще в фундаментальных трудах Ф. Броделя[104]. Труд Эрса посвящен социально-экономическому развитию Генуи в XV в. и «содержит большой раздел по истории финансов и торговли[105], в котором, однако, черноморское направление этой торговли: отражено фрагментарно. Изучая же саму экономику Генуи, Эре видит в ней структуру, свойственную зрелому капитализму[106], с чем трудно согласиться.

Ф. Тирье посвятил свою основную монографию Венецианской Романии, где акцент сделал на рассмотрении средиземноморских владений Венеции[107]. Тирье отметил также и отдельные стороны венецианской торговли в Причерноморье, к которой он возвращался в своих, последующих публикациях[108], используя материалы Венецианских ассамблей, регесты которых он ранее составил.

Наибольший вклад в изучение Генуэзской Романии и генуэзской торговли на Леванте, после В. Гейда, внес М. Балар. В его двухтомной монографии, основанной на продолжительном изучении архивных материалов, прежде всего нотариальных актов, содержится и небольшой раздел о генуэзцах в Южном Причерноморье. Основное внимание уделено времени зарождения генуэзских факторий, их административному устройству. В обширном и превосходно документированном разделе об экономической эксплуатации Генуэзской Романии наш регион специально не выделен и рассмотрен в общем контексте[109]. Труд Балара ценен прежде всего комплексным анализом всей системы генуэзского предпринимательства от Хиоса и Перы до Каффы. Он не охватывает, однако, последний период генуэзского присутствия на Леванте, обрываясь на первом десятилетии XV в.

Экономика и торговля Венеции в средние века, навигация, денежное обращение, состояние рынка в последние годы интенсивно разрабатывались американскими учеными Ф. Лэйном