Шрифт:
Интервал:
Закладка:
8.
Закончив, они раскланялись, получили умеренную порцию аплодисментов и ушли со сцены.
- Масечка, что с тобой? – обеспокоено спросил Сережа. – Тебя аж колотит. И бледная… как поганка.
- Ничего, Сереж, - отмахнулась Маська. – Волновалась. Ну… первый раз за границей выступаем. Боялась опозориться.
Хорик объяснение принял, и все дружно отправились в ресторан – праздновать первое забугорное представление. Маська механически что-то жевала, не чувствуя огненного вкуса, так же механически что-то пила и даже механически что-то говорила. А перед глазами по-прежнему стояло лицо принца, и его взгляд все так же пронизывал ее насквозь, как магнитные линии Землю. Это было странно… или страшно… нет, страшно приятно. И все же пугало.
Маська, дура, мысленно ругала она себя. Угомонись!
Но уставшие от безнадежной влюбленности душа и тело отказывались слушать пыльно-унылый разум. Лицо, плечи под прохладной шалью, даже грудь и спина горели так, как будто она не ела щедро сдобренную специями еду, а размазывала ее по себе.
Володька сидел напротив, и сквозь жаркое марево Маська заметила, что он смотрит на нее, удивленно сдвинув брови. Поймай она такой взгляд еще вчера, наверняка сердце затрепыхалось бы в призрачной надежде: а вдруг это оно… то самое? Вдруг наконец увидел ее иначе? Но сейчас мысль пробежала огородами, не задержавшись ни на миг.
Когда они с Ирочкой и Аллой вернулись в свой номер, на столике красовалась огромная корзина орхидей. На карточке было размашисто написано всего два слова: «Thank you!».
- Маська, по ходу, это тебе! – взвизгнула Ирочка.
- Почему мне? – удушливо краснея, прошептала она. – Может, нам всем?
Без лишних слов Ирочка сдернула с ее плеч шаль и поднесла к корзине. Орхидеи идеально слились оттенком с сиреневым шелком.
- Кого-то ты так поразила, что запомнил цвет и тут же заказал, пока мы ужинали. Ну не тот же крендель, который тебе на базаре шаль продал.
- Почему нет? – рассмеялась Алла. – Может, он подпольный принц? Маська же говорила, что тут прямо восточная сказка.
Девчонки обменивались шуточками, а она прятала пылающее лицо между цветами, тонко пахнущими ванилью, и пыталась перевести сбившееся дыхание.
Всю ночь во сне Маська пела, летала, как бабочка, и собирала в тропическом лесу сиреневые орхидеи. Где-то на опушке ее ждал черноглазый принц в белом восточном наряде. Но когда она уже была в двух шагах от него, Алла бесцеремонно стащила с нее одеяло.
- Маська, вставай! Нас сейчас везут какие-то башни смотреть, куда покойников раньше складывали на съедение стервятникам.
9.
Страшноватые Башни молчания взбудораженное Маськино сознание обошло стороной. Равно как и огромный универмаг, где проболтались часа два, причем Ирочка с Аллой уговорили ее купить белое кружевное платье, которое она вряд ли приобрела бы в здравом рассудке.
А в номере опять ждала корзина орхидей, уже других, на этот раз белых («О-о-о, их тебе прямо к обновкам подбирают!»), а еще большая корзина фруктов и всевозможных сладостей.
Вечером пели уже в другом отеле, но принц снова был в зале. Как и накануне, сидел рядом со сценой и не сводил с Маськи восхищенного взгляда. Певуны заметили, связали воедино с орхидеями и начали подталкивать друг друга локтями. Как реагировать – толком не знали. То ли подшучивать, то ли завидовать. Поэтому сделали вид, будто ничего особенного не произошло. А Маська уже ни на что другое внимания не обращала, как будто она отдельно, а хор – сам по себе.
И снова она пела для него, но только к восторженному ужасу примешивалась тоска. Потому что сказка должна была оборваться на полуслове. Возможно, еще будут цветы, и завтра он, наверно, снова придет на концерт. Но ровно в полночь у них самолет – и это наводило на вполне определенные, тоже сказочные, ассоциации.
Впрочем, наверняка все к лучшему, потому что сказка не должна превращаться в прозу жизни. Из игры надо выходить вовремя. Зато будет о чем рассказать внукам. Если, конечно, они когда-нибудь появятся.
Так она уговаривала себя, но снова разум оказывался в меньшинстве. Все остальное Маськино существо требовало продолжения. И она его получила – на этот раз в номере оказалась корзина пурпурных роз.
- Маська, а красавчик-то какой! – закатывала глаза Ирочка, нюхая розы. – Ну и что, что Пакистан? Тут тоже люди живут. Некоторые даже неплохо.
- Ир, глупости не болтай! – разозлилась она. – Можно подумать, он мне предложение сделал. Понравилось мужику, как мы поем, только и всего.
- Мась, ну сама подумай, что там ему могло понравиться? Тут совсем другую музыку любят. Он на тебя смотрел, как будто прямо там разложить хотел, на сцене. Спорнем, завтра опять придет и что-нибудь тебе предложит, от чего невозможно отказаться?
- Ирка, прекрати! – Маська уже едва не плакала. – Хотел бы, предлагал бы сегодня. А завтра нам спеть – и в аэропорт. И вообще…
- Мась, ну не злись, - Ирочка погладила ее по плечу. – Я, может, просто завидую. Такой мужик фактурный.
- У тебя свой фактурный мужик дома, - поморщилась Алла. – Мась, не обращай внимания. Приятно же, скажи?
Ничего не ответив, она удрала в душ, а потом зарылась под одеяло, где снова принялась уговаривать себя, что все это ерундовая ерунда. Просто, как сказала Алла, приятный эпизод, не более.
На следующий день Бехар еще покатал их по городу, а потом начали потихоньку собираться, чтобы сразу после выступления переодеться и сесть в автобус. В последнем отеле они пели не в ресторане, а в маленьком концертном зале, который неожиданно оказался заполненным до отказа. И – да, принц снова сидел в первом ряду, гипнотизируя Маську взглядом. Так, что у нее дрожали колени. А когда закончили, поднялся на сцену, поцеловал руку и заговорил, не сводя с нее пылающих глаз.
10.
- I don’t understand, - пробормотала Маська то немногое, что знала по-английски.
- Он говорит, что хочет сделать тебе предложение, - вытаращив глаза, пришел на помощь Андрюша и добавил, выслушав принца: - Это не личный разговор,
