— Ну и дурак, — сказала кассирша Света, пробивая колбасу, салаты и пиво. — Слушай, а правда, что ватники тебе платят деньги за то, что ты себя режешь?

— Чушь какая, не за это, конечно, — Коля так устал, что уже не мог злиться, а пальцы не слушались, когда он набирал ПИН-код. — Я тебе потом объясню.

— Что там объяснять, сама вижу, — обиделась Света.

В очереди все косились на красивого парня с полотенцем на лбу и его не менее красивого брата, который отличался только черным цветом волос и ростом выше на 10 сантиметров. Многим казалось, что братья ведут себя странно, младший едва держался на ногах, а старший явно был пьян и сгребал продукты в пакет, вместо того чтобы ему помочь.

— Не надо тут капать кровью, если поранился, иди в травму, — ляпнула пожилая тетка.

— Да пошли вы все на хуй! — ответил Коля и упал без сознания.

Брат заметил в очереди одноклассника Леху и спросил:

— Ты на машине?

Лехе очень не хотелось пачкать салон, однако они вдвоем затащили на заднее сиденье обмякшего Колю, предварительно потуже перевязав ему голову. Продукты Дима тоже не забыл.

— Я бы хотел работать в Швейцарии на шоколадной фабрике, — сказал Коля. — Линия полностью автоматическая, ты сидишь, ни хрена не делаешь. Приятный запах шоколада…

— Ага, це Европа, — буркнул хозяин машины. — Тебя там очень ждут.

В комнате Коли их встретила мать с тряпкой:

— Проливаете свое пиво, так хоть бы раз за собой убрали.

Она заметила, что камера не на месте, и подключила ее обратно. Хорошо, когда у тебя технически грамотная мама, которая страдает хроническим насморком. Что касается остального, она решила, что мальчики бегали в парке, как обычно, и младший накинул капюшон, чтобы не застудить вспотевшую шею.

Колина куртка, к счастью, была с большим капюшоном, который бросал тень аж до подбородка, так что мать заметить ничего не успела, а когда она вышла, Коля поскорее переоделся в толстовку и начесал челку так, что она скрыла бинт. Дима проветривал комнату, двигал шкафы и резал колбасу, Коля в это время обрабатывал видео.

На месте остался только компьютер, за ним Дима поставил широкую Колину кровать, на которую и улегся с планшетом.

— Врубай свой сраный варкрафт, — скомандовал Дима. — Больше я тебя одного не оставлю. Если ты ебанутый, за тобой должен присматривать кто-то более адекватный.

Первый же «поклонник» сразу кинул штуку:

— Вау, наш Коко[11] решил присоединиться к Пико! Надеюсь увидеть вашу братскую любовь сегодня ночью. Ласкайте друг друга со страстью.

— Смотри на свой мелкий вонючий секель и комплексуй, ватная пидота, — ответил Дима, покачивая ногой, обтянутой узкачами. На Диме были шестицветные полосатые носки.

— Коко дает фансервиса, сцуко. Мечтаю облизать его носочки и прикоснуться губами к его жирному укропскому хую, — писал Васек с 200 рублями.

Когда Дима перевернулся на кровати и хлопнул себя по бедру, комп взорвало донатами.

— Вы там в Московии все, что ли, пидоры? — спрашивал Дима равнодушно.

Некий Проктолог кинул полторы штуки и потребовал, чтобы Мыколай свернул свой варкрафт, т. к. играть все равно ни хера не умеет, и придвинул камеру поближе к старшей сестренке, а то плохо видно ее роскошную задницу.

— Обойдешься, пидорас, — радовался Дима, сев по-турецки с бутылкой пива между ног. — Вы, кацапы, совсем двинулись мозгами со своих видеоигр.

— Ты не сильно им хами, а то перестанут давать, — предупредил его Коля. — Делай иногда то, что они говорят, если не сильно борзые.

— Я не сильно борзый. Хочу, чтобы Коко обнял братика, — скомандовал Москаль.

— За 50 р. сам себя обнимай, — равнодушно ответил Коля.

— Цену себе набиваешь, шлюха? — Проктолог кинул еще 500.

— Будешь выебываться, я тебе вообще ничего не дам и уйду с твоего канала, у меня всего 700 р. на карте осталось, — написал Москаль. — Больше меня не увидишь.

— Обними меня, — сказал Коля.

— Да нахуй тебя обнимать, — Дима заметно смутился. — Кацапы уже озвучили свои больные фантазии и показали себя полными дегенератами, а еще кличут нас Гейропой и страной 404, жалкие уебаны, которые дрочат, когда парень себя режет и простреливает из травмата. Вы же ебаные чмошники, вы бы хотели, чтобы я его не обнимал, а пиздил ногами.

— Обними или ударь, — подначивал Проктолог. — Иначе тоже уйду с вашего канала. Подумай, на что будешь сало жрать. Смотри, хуй похудеет. Обними его или ударь ногой. И не сачковать!

Коля сам не сообразил, как слетел со стула. Над ним нависло лицо брата с длинной черной челкой.

— Да хули ты делаешь, я столько крови потерял, а ты меня пиздишь!

— Лучше ударить родного брата, чем быть как вы, — сообщил Дима.

— Что и требовалось доказать, хохлята — самая тупая, жадная и управляемая нация, дай ему денег и разложи его как хочешь, — довольно заметил Москаль.

— Блядь, ну прости меня, — Дима помог брату подняться.

— Уже обнимаются, гыгыгы, — комментировал Проктолог. — У жителей 404 не бывает секса без затей. Диман, давай его плеточкой теперь, и чтоб красиво было.

— У русского быдла все мысли о плетке, — ответил Дима. — Потому что в Парашке все население — рабы, которые без плетки не мыслят свое убогое существование.

— Заплачу две штуки за плеточку, — пообещал Проктолог.

— Приезжай, выдам, — ответил Дима. — Еще и полена отведаешь, у меня во дворе как раз подходящее лежит.

— Димочка, твой братик такой няшный и кавайный, он очень ласковый и добрый мальчик, — написал Светик. — Все эти чмошники — просто больные старые извращенцы, у которых никого нет, они вам завидуют. Обними его и чмокни от меня в щечку.

Дима сделал как написано.

— Уйди, дебил, не позорь меня, — Коля вырвался и покраснел, несмотря на потерю крови. — Это они так подъебывают все время.

— Верно мыслишь, укропчик, — подтвердил Москаль. — Два дебила — это сила.

И пропал из чата.

Коля продолжал уже на автомате, ничего не соображая. Народ понемногу уходил, все в этот день прилично потратились. Коля без особого аппетита пожевал остатки колбасы, накинул флисовую теплую кофту и вышел подышать во двор, где у северной стены дома лежало здоровенное бревно, притащенное в подарок Димой и тремя его друзьями. На одном конце бревна росли опята, которые прижились еще в лесу, на другом Коля тщетно пытался вырастить намеко и шиитаке, чтобы снизить расходы на производство мисо-супа. Падали листья, было слышно, как вдалеке шумят машины на Кольцевой, гавкала соседская собака — вонючий миттельшнауцер, которого не пускали в дом даже в заморозки. Коля мечтал помыть его и взять себе, но соседи бы не поняли.