манер игривых пузырьков в просекко перебрызгиваются интимными детальками:

— Девочки, недавно марафон новый начала: «Только с прелюдией!»

— А он — что? — спрашивает та девушка, у которой парень про бывшую болтает.

— Ему-то лень, конечно! Но я спуску не даю. Иначе…

— …иначе не даешь совсем! — не спрашивает — утверждает Нина.

— Это правильно! — соглашается та девушка, что с болтливым парнем.

— У моего еще и падает постоянно! — жалуется девушка-марафонщица. — Пас-та-янно!

— Работает, что ли много?..

— Скорее, много дрочит, — вполголоса, но слышимо для меня бормочет Рози, полупрячась за моей подмышкой, а я вместе с колючим глотком просекко яростно, до слез на глазах заталкиваю обратно смех, так и рвущийся наружу.

— Ну да, работает… А я потом — блин, стимулируй его… слова не скажи…

— …а то вообще упадет наглухо!

Все понимающе смеются, мол, «не первый год замужем». Хотя реально замужних среди них нет.

— А мой, прикиньте… — решается, наконец, «вылезти» третья девушка, та, которая «моя знакомая» и конспираторша. — Я, конечно, не повернутая и мы с ним любим друг друга, но — он позу никогда не меняет! До того осточертело, чесслово! Разнообразить предлагаю, а он — игнор…

— Вот честно, девчонки. То они устают, то не могут. То лень им, то бывшие снятся… Да мужики тоже те еще «барышни», — и Нина осушает очередной бокальчик под шквал пьяненького группового хихиканья.

А я сижу и помалкиваю, невинно и безобидно улыбаясь. Другие, особенно та зараза-конспираторша, украдкой поглядывают на меня, а на моем лице этакий чистенький лист, не запятнанный никаким левым опытом. Рози тоже не трындит, но к ней внимания поменьше.

— Да-да, — приговаривает Нина, — еще те барышни… Им тоже надо, чтоб все «по-ихнему» было… и слишком активно с ними тоже нельзя…

— Ой, да пусть лучше такими будут, — неожиданно-вальяжно потягивается Каро.

— Ну нет! — вызывающе-громко говорит Рози. — На фиг они тогда сдались — командовать?.. Вот я, например, с кем хочу… — шокированное молчание, — …с тем и фотографируюсь!

Прикусываю язык, хоть на самом деле готова расцеловать Рози — уж больно они надоели, эти клуши.

Странная у нас подобралась компашка. И почему именно с этими, включая Каро, теперь приходится обсуждать секс?

Помню, Каро всегда была не то, чтобы занудой, но и маньячкой ее было не назвать. Или может, просто не наталкивалась на подходящего партнера. Когда-то я и о самой себе была похожего мнения. Уверена, что Миха в его бытность моим мужем — тоже.

Однако столь злостное и длительное неучастие в их перехихикиваниях рано или поздно должно показаться им подозрительным. Спохватываюсь и включаюсь в общий хор — как видно, поздно: Нина улавливает и «цепляется»:

— А что, у тебя было не так?

— Да нет, конечно… — говорю. — Всякое бывало… Хотя бывший… — странно — назвала Рика «бывшим»… мне не в ломы признать, что он бывший, просто слово какое-то тупое… я и про Миху так никогда не говорила, — …он… ну… когда как, в общем…

— Да?.. И когда?.. — спрашивает Каро.

— …и как? — почти в унисон с ней спрашивает Нина.

— Ну… бывало… — блин, клялась себе, что никому не разбазарю… клялась… неужели сейчас… — ну… — чувствую, как Рози незаметно взяла меня за руку, ту, в которой нету бокала… — …он как-то раз даже на работу ко мне просочился…

— И что — прям там?..

— Прям там, — прям-тамкаю, будто китайский болванчик.

Девочки издают истерическое бульканье и задыхающиеся звуки. На лицах у них возбужденный ужас, смешанный с невольным восхищением и, возможно, завистью.

— Ну-у не-е-е, — нарочито громко отрезает Рози, — мой-то бывший… ну, он — офф, точнее, тоже как-то сунулся ко мне в офис, но я ему, такая, мол: Дж-жино, че за херня… С тех пор у нас с ним где-нить в туалете, в ресторане… конечно, если не локдаун — и всё! И эт максимум! Так-то с ними надо, — и Рози сурово зыркает на остальных.

В этот момент она напоминает мне эпатажную провокаторшу Пеппи Длинныйчулок, рассуждающую на обывательские темы в обществе почтенных дам.

Девочки потрясенно затыкаются и больше уже ничего не говорят. Теперь они, в свою очередь, напоминают почтенных дам в тот момент, когда им своими рассуждениями заткнула рты Пеппи Длинныйчулок.

— Нет, ну конечно… — находится первой Нина. — Если им приспичит…

— Да-да… если им приспичит, — поддакиваю я, старательно отводя глаза в сторону, не глядя также и на Рози, но ощущая тепло и невероятную моральную поддержку от того, что она рядом.

— А твой какой? — спрашивает у Нины девушка-конспираторша.

— Мо-ой? — поет голосок, в одночасье сделавшись необычайно тонким.

Кажется, девочки затаили дыхание.

— Обыкновенный… Неразгово-орчивый такой… Но… настоящий мужчина, — отвечает Нина и глазки ее светятся.

— Приручила его?..

— Оттаял?!..

— Говорить начал?!!..

— Вот ты умняшка…

Ну надо же. Рик?.. Мы вообще о каком мужике сейчас говорим?..

А Нина пускается в воспоминания, как навесилась на него на Ваннзе, такого необласканного и хмурого, журчит им про то, как она якобы охаживала, овевала, да так и окрутила и опутала своего хахаля. И кульминацией — вот так я, итит их мать, и знала — стал день его рожденья, юбилейный, к слову сказать, тридцаточка, которую он отпраздновал с ней тет-а-тет. Он жу-утко не хотел, но она все организовала, все устроила — и сделала ему сюрприз. Ему в диковинку такое было, чтоб так о нем заботились и готовились, то-то и робел с ней поначалу, не решался. Но оказался очень даже… надежным. В доску.

Робкий Рик? Нерешительный Рик, которого приручать понадобилось да опутывать? Нет, если ей удалось, я-то не завидую, только… сомневаюсь я что-то. Сомнения эти заглушают даже легкое покалывание при упоминании его дня рожденья — не могу не признать, что это она, конечно, ловко.

Но конспираторша торжествует и, кажется, исподтишка поглядывает на меня. У всех складывается независтливое впечатление, что «он», «ее», «Нинин», ну, то есть, Рик — такой нормальный и лишь в меру сексуально озабоченный — словом, настоящий-будущий муж.

— Вы ж съехались?.. — томно воркуют девочки.

— Мгм-м-м, — тянет Нина с удовлетворением — так говорят, когда довольны, что все идет по плану. — Он и на фирме пашет, и сам деловой такой, все крутится. Машину собираемся покупать. Какую я захочу.

— Ого-о…

На лице у Нины мерцает этакий довольный позитив: безусловно, все это — прочная основа для крепкой и счастливой семьи.

Не знаю, с чего я вдруг об этом подумала. Просто эти мысли Нины настолько явственно прорисовываются на ее раскрасневшемся, счастливо-пьяненьком лице, что никаких других мыслей в ее одурманенной головке попросту и быть не может.

«А как же страсть?» — «думаю» я ей,